Через несколько минут пожарная машина стояла у купальни.
— Как вы себя чувствуете? Можете подняться?
Девушка отрицательно покачала головой.
— Держитесь за шею. — Карл взял на руки девушку, дрожащую от холода и нервного потрясения. Ее спутник сел в кабину рядом с шофером, чтобы показывать дорогу.
Поднявшись по улице в гору, машина остановилась у крутых ступеней, ведущих к вилле на вершине холма.
Карл спрыгнул на землю и присвистнул: чтобы подняться к дому, нужно было преодолеть не менее ста ступенек.
— Пусть он и тащит ее, — посоветовал Эрвин, кивнув на юношу.
Теперь, когда парень натянул на себя костюм и водрузил на нос очки, Карл вспомнил, где их видел: год назад на стадионе, во время Олимпийских игр.
Нет, роль спасителя ему нужно доводить до конца.
— Он ее не донесет, — возразил Карл и повернулся к парню. — Сходи-ка побыстрее за врачом — это самое нужное, что ты сможешь сделать.
— Да, да! — растерянно согласился парень и побежал вниз по улице.
— А ты, Эрвин, сходи в ближайший гаштет, принеси «растирание».
Поблагодарив шофера, Карл отпустил машину и снова взял девушку на руки. Ей было плохо, она кашляла и еле держалась за его шею. Карл донес ее до двери виллы в посадил на скамейку.
— Дома никого нет, — сказал он, толкнув закрытую входную дверь.
— Ключ под ковриком, — с трудом произнесла девушка.
Карл открыл дверь, внес девушку в комнату и уложил в постель.
— Где сухая одежда?
— Посмотрите в шифоньере.
Карл снял с плечиков махровый халат и подал ей.
— Снимите мокрое.
— Не могу, — прошептала девушка, лязгая зубами. — Помогите надеть халат сверху купальника.
— Нет, так не пойдет! Вы не согреетесь. Вас нужно как следует растереть шерстяной тканью. — И он начал расстегивать купальник.
— Не смейте меня раздевать! — запротестовала девушка.
— А ну, лежать тихо! — прикрикнул Карл. — Я вас не за тем тащил со дна озера, чтобы вы загнулись от воспаления легких. Никто не съест ваши прелести!
Расстегнув купальник, он стянул мокрую, словно приклеившуюся ткань. Девушка закрыла лицо руками. Бросив мокрый купальник в угол комнаты, Карл надел на нее халат и укрыл до подбородка пуховой периной.
— Как вы чувствуете себя теперь?
— Получше. Но все равно холодно, кружится голова и тошнит.
— У вас есть что-нибудь из крепких напитков?
— Что вы, я ничего такого не пью.
— А сейчас не мешало бы… А кофе сварить можно?
— Когда придет хозяйка.
В коридоре раздался голос Эрвина:
— Карл, ты где?
— Заходи сюда. Что принес? О, коньяк! Отлично. — Карл налил в кофейную чашку. — Выпейте за свое спасение, — сказал, поднося к ее губам.
— Я не могу… Мне противно. — Она отстранила лицо.
— Пейте, непослушная девчонка! Это лекарство, а лекарство редко бывает приятным.
Карл заставил ее сделать несколько глотков. Поперхнувшись, она закашлялась до слез.
— Вы… вы не спаситель, а какой-то грубиян! Почему вы насильно напоили меня? — Через минуту она отдышалась и, вытерев слезы, сообщила: — А ведь мне и правда стало лучше. — На лице ее начал пробиваться румянец.
Карл разлил коньяк в чашки и одну протянул Эрвину:
— За ваше спасение, фрейлейн.
В коридоре раздались торопливые шаги: это парень привел врача.
— Добрый день, доктор! — приветствовал его Карл. — Мы сделали все что могли. Теперь передаем фрейлейн в ваши руки. До свидания. — Летчики поставили на стол пустые чашки.
— Это приключение стоило нам обеда, — недовольно заметил Эрвин.
— Зато какую девушку я встретил снова! Помнишь Олимпиаду?
— А я-то думал, чего это ты так стараешься? Хоть узнал, как ее зовут?
— Не до того было. И это не столь важно. Раушен — не Берлин.
На следующий день Карл и Эрвин нанесли визит, чтобы справиться о здоровье спасенной. Но ее дома не оказалось.
Хозяйка виллы фрау Гиллебранд сообщила, что фрейлейн Луиза чувствует себя вполне хорошо, а сейчас ушла в город с господином Гольдбергом.
— Передайте ей наши лучшие пожелания, — сказал Карл, раскланиваясь.
Спустившись по лестнице, они вышли на улицу, заполненную гуляющими курортниками.
— Ты чего расстроился? — спросил Эрвин. — Смотри сколько девушек!
— Ты понимаешь, они меня сегодня не интересуют.
Из углового гаштета, цокая подкованными каблуками, вышли, слегка покачиваясь, четыре верзилы в коричневой форме СА.[31] Судя по голубым верхам кепи, это были невысокие чины, ниже взводного. Штурмовики были настроены игриво. Они бесцеремонно разглядывали встречных женщин, отпуская плоские шутки. Окружив двух девушек, пытались завязать знакомство, и те еле отбились от них, пустились наутек.