— Лучше девять. В час ночи фрау Гиллебранд не пустит меня домой. Хозяйка получила четкие указания от моего родителя. Контроль за моей нравственностью возложен также и на господина Гольдберга. Поэтому мне пора.
Когда они подошли к крутой лестнице, ведущей к ее дому, Карл предложил:
— Не хотите ли подняться наверх тем же способом, каким я доставил вас в прошлый раз?
— Простите, — улыбнулась Луиза, — но я совершенно не помню, как оказалась дома и что со мной происходило до тех пор, пока вы меня не напоили коньяком.
— Могу показать, как это было, — сказал Карл, пытаясь взять ее на руки. Но Луиза ловко уклонилась.
— Не позволяйте вольностей, барон. — Сегодня перед ним была совсем другая девушка, непохожая на то жалкое, беспомощное существо, с которого он снимал мокрый купальник.
Не спеша поднялись на сто шестнадцать ступеней, которые он, задыхаясь, отсчитал в тот раз. Глухо шумели кроны трехсотлетних дубов.
— Вот я и дома. До свидания, барон. Заходите к нам завтра. Фрау Гиллебранд готовит вкусный кофе.
— Почту за честь. А все же, почему не видно рыцаря, чуть не утопившего вас?
Луиза внимательно посмотрела на Карла и покачала головой:
— Вы недобрый человек, хотя и сделали для меня так много. Ну а если вас интересует Герхард, посмотрите вниз.
Карл обернулся и увидел, что на лестнице появилась мужская фигура.
— Скажите, кто он для вас?
— Дальний родственник по матери, друг детства. Возможно, — Луиза на несколько секунд задумалась, — нас помолвят в недалеком будущем.
— По-моему, он не чистый ариец. Неужели вы рискнете выйти за него замуж?
— Чистота крови не имеет большого значения для моего отца. Ему часто приходится иметь дело с дельцами-евреями, и он высокого мнения об их способностях. Для него важнее акции «ФБ — Индустри» или «Сталь — Верке», держателем которых является Гольдберг-старший, чем национальность и вероисповедание будущего зятя. Герхард сейчас учится на экономическом факультете Берлинского университета и одновременно в художественной студии. Он талантливый скульптор и художник. Кстати, новый фонтан в раушёнском сквере — это его прошлогодняя работа.
Шаги Гольдберга раздались рядом. Карл закурил сигарету.
— Куда ты исчезла, Луиза? Я искал тебя весь вечер.
— Гуляла у моря и встретила барона фон Риттена. Познакомьтесь, в прошлый раз вам, вероятно, было не до этого.
— Очень рад, барон. Примите мою сердечную признательность за то, что вы сделали, спасая мою невесту.
«Ишь ты, уже невесту, — подумал Карл, — а она не возражает против этого».
— Не стоит благодарности, господин Гольдберг. Долг любого порядочного человека — оказать помощь ближнему.
«Разве может наци быть порядочным человеком?» — подумал Гольдберг, но вслух произнес другое:
— Прошу извинить нас, барон, но становится прохладно. Фрейлейн Луиза еще не совсем оправилась от того ужасного случая. Ей нужно отдыхать. Прощайте, барон.
— Спокойной ночи, фрейлейн Луиза. — Карл поцеловал ей руку. — Кстати, чтобы у вас не было водобоязни, нужно обязательно завтра поплавать в озере под моей опекой. Я буду там днем до пяти. Честь имею, господин Гольдберг. — Карл приложил руку к козырьку фуражки и, круто развернувшись, зашагал вниз.
Солнце палило еще жарче, чем накануне. Озеро было заполнено купающимися. На берегах пестрели зонты и купальники загорающих курортниц. Луиза появилась после обеда в сопровождении Гольдберга. Увидев Карла и Эрвина, приветливо помахала рукой и направилась к ним. Бесцеремонно стала раздеваться, как перед давними знакомыми. На ней был другой, синий купальник, который шел к синим глазам еще больше. Карл сразу же позвал ее в воду. Крепко вцепившись ему в руку, она пошла за ним и лишь после того, как почувствовала, что вода держит ее, поплыла сама.
— Не заплывайте далеко! — крикнул им с берега Гольдберг. Своей суетливой беспомощностью он напоминал курицу-наседку, высидевшую утят.
— Луиза, мне нужно с вами встретиться наедине, — проговорил Карл. — А ваша тень — Гольдберг начинает действовать мне на нервы.
— Не думала, что, они такие слабые у летчиков. А по-моему, сильнее на нервы действуете ему вы… Давайте возвращаться, хотя мне с вами совсем не страшно.
— Вы мне не ответили.
— Это почти невозможно. Герхард не оставляет меня одну.
— Сегодня вечером после десяти я буду на скамейке у вашего дома. Если вы не придете, мне будет грустно. Помните, я приду в любую погоду, даже если с неба будут падать камни.