— Подходите ближе!
Здоровенный верзила в пятнистом камуфлированном комбинезоне, из-под распахнутого ворота которого выглядывали белые петлицы полка «Герман Геринг», проверил документы и стал сразу любезен:
— Поезжайте, герр капитан, на аэродром и представьтесь командиру отряда. Он вам подскажет, что делать дальше. Через час-полтора здесь будут наши. Танковая колонна уже подходит к Эхту.
Второй и третий день вторжения во Фландрию авиагруппа Келленберга, которая теперь входила в состав истребительной эскадры «Хорст Вессель», отражала налеты английских бомбардировщиков «беттл» и «блейнхейм» на мосты через Альберт-канал и реку Маас. Через них непрерывным потоком катились германские наступающие части. Англичане бросали последние резервы бомбардировщиков, пытаясь прервать этот нескончаемый поток танков, мотопехоты, артиллерии.
При отражении, налета двадцати четырех английских бомбардировщиков на мосты в Масстрихте было сбито десять «блейнхеймов». Наконец-то отличился и Руди Шмидт, сбив в один день два самолета. Но, заработав один Железный крест, ему захотелось получить и второй — первого класса. Воистину — человек ненасытен.
Карл фон Риттен после прыжка со сбитого самолета был направлен вместе со стрелком Бейером на медицинское обследование. Оба были допущены к полетам, но возобновили боевую работу уже после капитуляции Голландии.
Эскадра «Хорст Вессель» несколько раз передавалась из одного Воздушного флота в другой. Она то вливалась в состав 5-го авиакорпуса генерала фон Грейма, то переподчинялась 8-му авиакорпусу генерала фон Рихтгофена.
Перемещаясь вслед за лавиной танков генерала фон Клейста, они редко сидели больше двух дней на одном аэродроме. Непосредственная поддержка наступающих войск, расчистка им дороги требовали максимального приближения базирования авиации к линии боевого соприкосновения.
Двести Ю-87, падая почти отвесно, укладывали бомбы в цель с точностью, превосходящей артиллерийскую стрельбу. Так как в воздухе появились английские истребители «харрикейн», то отряду Карла часто приходилось вылетать на прикрытие пикировщиков. А это была изматывающая работа. Стремясь выполнить все заявки пехотных и танковых командиров, «юнкерсы» делали по 5–7 вылетов на экипаж. У истребителей нагрузка была не меньше. Поэтому, когда наступал вечер, все валились с ног от усталости.
Во время медицинского обследования у Карла было достаточно времени на раздумья. Сумев беспристрастно проанализировать ход воздушного боя над Рурмондом, он нашел причину того, что оказался сбитым. А причин было несколько. Из них главные — недооценка сил противника, излишняя самоуверенность и плохая осмотрительность… Позор! Увидеть атакующие самолеты противника после того, как стрелок открыл оборонительный огонь…
Злость на себя за допущенные ошибки помогла Карлу преодолеть тот психологический барьер, который возникает у летчиков после крупной неудачи.
Обжегшись на блокировке Рурмонда, Карл стал летать более осмотрительно и хитро, а боязливая настороженность, посетившая его после вынужденного прыжка, исчезла после двух-трех удачных вылетов.
Чем ближе они подходили к побережью Ла-Манша, тем чаще приходилось встречаться с английскими «харрикейнами» и «спитфайрами». Эти истребители пилотировали достойные противники. Для немецких летчиков было неприятной неожиданностью то, что «харрикейны» и особенно «спитфайры» могли успешно противостоять немецким истребителям.
21 мая танки Гудериана в районе Абвиля вышли на побережье Ла-Манша, расчленив фронт союзников. Теперь английские экспедиционные войска, находившиеся в Северной Франции и Бельгии, оказались отрезанными от французской армии. Вскоре германские войска заняли Булонь и окружили Кале.
И в тот момент, когда над английскими войсками, окруженными в районе Дюнкерка, нависла угроза полного уничтожения, Гитлер приказал приостановить наступление. Только наиболее близким ему лицам было известно, что полный разгром английских войск не входил в расчеты фюрера. Это могло осложнить предстоящие переговоры с Англией о мире.
Генерал Рундштедт, не знавший всех тонкостей дипломатии Гитлера, на совещании в Шарлевиле нарвался на неприятность.
— Мой фюрер, — сказал он, поднявшись и вставив в глазницу монокль, — разрешите мне ввести в бой второй эшелон — танковые дивизии… Ударом вдоль побережья с севера я отрежу все пути для бегства англичан.
— Пусть убираются! — истерически взвизгнул Гитлер, так что от неожиданности у Рундштедта вывалился монокль. — Теперь наконец мы договоримся с ними. Они будут господствовать на морях. А мне достаточно Европы.