— Выпить? — быстро закончил за него Егор. — Вот это, боюсь, не получится.
— Почему? — вскинул брови Шеринг.
— Потому что на всем протяжении нашего пути действует сухой закон. Вот доставлю тебя в Москву, там напьешься. Хоть до белой горячки — возражать не стану.
Шеринг вздохнул и повернулся к Орловой.
— Ваш коллега — просто зверь, — сказал он. — Кстати, насчет Сабурова… Это слишком даже для банального совпадения.
— Что именно? — уточнила Надежда.
— То, что и я, и вы прошли школу одного человека. Тут судьба допустила маленький перебор. Как вы считаете?
Орлова пожала плечами:
— Вот если бы третий в нашей группе тоже был его учеником — тогда согласна: перебор.
Шеринг покосился на Кремнёва и напряженно хохотнул. Орлова тоже улыбнулась и гоже посмотрела на Егора.
— Спешу вас успокоить, — усмехнулся и Егор. — Я в первый раз в жизни слышу про вашего Сабурова. И юристом никогда быть не мечтал.
— Тогда все в порядке, — насмешливо сказал Шеринг. — Кстати, Наденька, у Сабурова был породистый пес с какой-то забавной кличкой. Не то Гектор, не то Ахилл, не то вообще Аякс… Не помните?
Орлова глянула на Шеринга с холодной насмешливостью.
— Сабуров терпеть не мог собак, — сказала она. — У него был кот по кличке Рогдай.
— А, точно! — Шеринг хлопнул себя по коленке. — Как это мог перепутать! Кажется, этот котяра достался Сабурову от первой жены.
По лицу Надежды пробежала тень.
— Ну, это уже слишком, — недовольно сказала она. — Вы что меня проверяете? Сабуров никогда не был женат. Он был убежденным холостяком.
— Н-да… — рассеянно кивнул Шеринг. — И знатным волокитой. Питал страсть к своим студенткам. Говорят, перед ним не могла устоять ни одна.
— Но одна все-таки устояла, — отчеканила на это Орлова.
Шеринг примирительно улыбнулся.
— Да, не сомневаюсь. Счастлив познакомиться.
— О, не спешите, — возразила Надежда. — Это была вовсе не я, а невзрачная овечка с бесцветной фамилией Цупкина и такой же бесцветной внешностью. Думаю, Игорь Владимирович просто ее не заметил.
Кремнёва утомила их болтовня.
— Я смотрю, ты оклемался, моня? — сухо проговорил он. — Вопросы задаешь, и все такое. А ты, «подстава», на них отвечаешь?
— Что-то не так? — насторожилась Орлова.
— Ты перешла с объектом на доверительную ноту, — сухо произнес Кремнёв. — Объяснять дальше?
Орлова достала из кармана сигареты и пожала плечами.
— Не надо. Нам с объектом… — Она прикурила. — Нам с «объектом» просто есть что вспомнить. Думаю, никакого криминала в этом нет.
— А, так это у вас что-то вроде вечера воспоминаний. В таком случае, считайте его закрытым. Теперь вопросы буду задавать я. Шеринг, иди-сюда!
Олигарх насупился.
— Согласитесь, Надя, ваш коллега омерзительно груб. В чем дело, господин неандерталец?
— Я тебе сказал — подойди.
Шеринг еще несколько секунд помялся, но, наткнувшись на холодный взгляд Егора, подчинился и опасливо к нему приблизился.
— Ну?
— Смотри в глаза! — велел ему Кремнёв.
— Пожалуйста.
Шеринг нехотя взглянул в лицо Егору.
— Вот так, — кивнул тот. — А теперь отвечай: что это за парни с татухами?
— С та… Простите, с чем?
— С татуировками. Щит, пронзенный тремя молниями. Кто эти парни?
— Если бы Гена Соркин не сидел в тюрьме, я бы подумал, что это его люди. Хотя… Может быть, ему и тюрьма не помеха? Я предупреждал: у Гены длинные руки.
— И на каждой татуировка? — усмехнулся Кремнёв. — Что же получается: твой дружок олигарх тебя одной рукой мочит, а другой спасает? Где логика, моня?
Шеринг поморщился.
— Я не понимаю, о чем вы.
— О том, что ты мне врешь. Соркин и не думает тебя убивать. Ты сам слышал — тебя приказано брать живым. Теперь придумай объяснение — почему? Только поскорее, а то у меня терпение на исходе.
Шеринг усмехнулся:
— Вот сейчас верю, что вы учились в литературном. Стройная речь.
Кремнёв зарычал, как рассерженный зверь, сгреб Шеринга за грудки и отвесил ему гулкую пощечину.
Шеринг отлетел на пару метров и грохнулся в пыль. Орлова, отвернувшись от мужчин, глубоко затянулась сигаретой.
Олигарх попытался подняться, но Кремнёв подошел и поставил ему ногу на грудь.
— Лежать! — скомандовал он.
Шеринг опустил голову на землю. Егор надавил каблуком ботинка бизнесмену на грудь и свирепо произнес:
— Ну что, тварь, молчать будешь или говорить?