– А если Хамута потерпит неудачу? – спросила Марсия.
– У него не бывает неудач.
– А все-таки? – не отступала рыжая красавица.
Бьюэлл провел рукой по лакированным волосам.
– Это не имеет значения – ответил он. – Весь мир все равно взлетит на воздух. Ба-бах!
– Мне не терпится это увидеть, – облизнулась Марсия. – Ужасно не терпится.
Глава десятая
– Он сорвался с крючка, Смитти, – сообщил Римо. – Но я знаю, кто это.
– Кто? – спросил Смит. Его компьютеры смогли обнаружить дом в Малибу, но так и не смогли выяснить имя его владельца.
– Абнер Бьюэлл.
– Тот самый Абнер Бьюэлл? – удивился Смит.
– Просто, – ответил Римо.
– Просто?
– Он просто Абнер Бьюэлл. Вот все, что я знаю. Я не знаю, тот самый ли он Абнер Бьюэлл. Я даже не знаю, кто такой тот самый Абнер Бьюэлл. Просто Абнер Бьюэлл. Но, по-моему, я знаю, куда он отправился. Мы идем вслед за ним.
– Мы?
– Я и девушка, которая со мной.
– Она знает, кто вы?
– Нет. Она думает, что я работаю на почте. Нет, в телефонной компании.
– Избавьтесь от нее.
– Она знает голос Бьюэлла.
– А вы знаете его имя. Я уверен, что вы во всем разберетесь сами, когда его повстречаете. Избавьтесь от нее.
– О'кей.
– И где сейчас Бьюэлл? – спросил Смит.
– По-моему, у него дом в Кармеле. Это в Калифорнии.
– Посмотрим, смогу ли я его найти, – произнес Смит и начал играть клавишами компьютера. – А знаете, как мне удалось обнаружить его адрес в Малибу?
– Нет, – сказал Римо.
– Хотите узнать? – предложил Смит.
– Ни капельки, – отказался Римо.
Смит фыркнул.
– Вот адрес в Кармеле. Скорее всего, это он и есть.
– Что ж, попробуем, – сказал Римо, и Смит назвал адрес.
– Кстати, Римо. У Бьюэлла очень интересная биография. Вас это интересует?
– Нет.
– Прошу прощения, – сказал Смит.
– Не стоит, – ответил Римо.
– Что не стоит?
– Послушайте. Вы спросили меня, интересует ли меня биография Бьюэлла. Я сказал, нет. Надо ли еще больше усложнять?
– Думаю, нет, – помолчав, ответил Смит.
– Ну, значит, решено, – сказал Римо.
– Запомните хорошенько. Этот человек способен развязать третью мировую войну. Он к этому приблизился почти вплотную за последние несколько дней. Ситуация требует принятия крайних мер, – сказал Смит.
– Вы хотите сказать, чтобы я сделал из него паштет?
– Я хочу сказать, что вы должны гарантировать, что он никогда этого не сделает.
– Это одно и то же, – заметил Римо. – Всего хорошего.
Памела Трашвелл была недовольна.
– Прости, пожалуйста, – твердо произнесла она со своим самым хрустящим британским акцентом, – но я еду с тобой.
– Нет не едешь. Я справлюсь один.
– Нет, благодарю вас покорно. Но я сказала: я еду.
– А я сказал: не едешь, – ответил Римо.
– Тогда я созову журналистов и расскажу им обо всем, что происходит. Как тебе это понравится?
– Ты не станешь этого делать.
– А как ты собираешься меня остановить? Убьешь?
– Это мысль, – согласился Римо.
– А как это понравится твоему начальству? – поинтересовалась Памела.
– Когда ажиотаж немного уляжется, они поднимут цену на почтовые марки. Они всегда так поступают.
– Ты говорил, что работаешь в телефонной компании, а не на почте.
– Я хотел сказать, цену за телефонные переговоры, – поправился Римо.
– Ладно, – сказала Памела. – Поезжай. Ты мне не нужен. Я найду попутку и поеду сама по себе.
Римо вздохнул. И почему в последнее время все стали такими упрямыми? Куда подевались женщины, во всем с вами соглашающиеся и поступающие так, как вы этого хотите?
– О'кей. Можешь ехать со мной. Это, похоже, единственный способ не дать тебе вляпаться в беду.
– Только веди машину поосторожнее, – предупредила его Памела.
– Обязательно. Обещаю, – сказал Римо.
А еще он пообещал самому себе, что когда настанет подобающее для этого время и он прикончит Бьюэлла, тогда он просто оставит Памелу где-нибудь на обочине и навсегда распрощается с ней.
Когда они выехали из Малибу и поехали на север вдоль побережья, Памела спросила:
– Почему ты передумал?
– У тебя симпатичная попка.
– Какая идиотская причина.
– Вовсе нет, если ты – любитель попок.
– А кому ты звонил? – допытывалась Памела.
– Маме, – ответил Римо. – Она всегда волнуется, когда я уезжаю из дома надолго. Она переживает о том, как дождь, и снег, и мрак ночи мешают мне вовремя разнести все письма.
– Ты опять про почту, – заметила Памела.