Мерный стук ударивших в каменную стену пуль, обозначил новый период активности окружающего пространства. Спецназовцы этим воспользовались, перевели стволы на каким-то чудом переместившуюся в пространстве живую цель, и снова открыли огонь.
Новая волна стазиса остановила время, и перед глазами появились виртуальные метки, нарисованные имплантом в личном информационном поле. Судя по ним позитронный тактик предлагал Серому два пути развития событий.
Первый вёл к ближайшей группке врагов, а второй указывал на далёкий пролом в стене, в котором полминуты назад исчез Митчелл. Мгновенно выбрав второй вариант, Серый ускользнул от новой порции зависшего в воздухе свинца, при этом успев отбежать на несколько метров.
Правда на этот раз всё закончилось не так уж хорошо, одна из пуль ударила по прикладу «SPAS-15» выбив оружие из рук. К тому же прямо перед тем как окружающее пространство накрыла новая волна стазиса, Серый услышал новый хлопок выстрела подствольного гранатомёта.
Вынырнув в реальное время, он почувствовал, как в шкуру впились десяток алюминиевых осколков, разлетевшихся от взорвавшейся гранаты. Выругавшись на ходу, израненный парень рванул в сторону, при этом слушая как его действия сопровождает частое пыхтение автоматов с глушителями.
В этот миг он представил себе, как его видит противник, и невольно оскалился от злорадства. Для спецназовцев, он постоянно исчезал, и снова появляется в 7-10 метрах, от того места где его только что был. А если учитывать поднятую пыль, и опускающиеся с потолка грота гарь и дым, так он и вовсе представляет из себя довольно-таки непростую мишень.
Правда многочисленные ранения тоже давали о себе знать, с приходом каждой новой волны стазиса, он всё медленнее двигался, и в конце концов почувствовал, что больше не может скакать с места на место как ошпаривший яйца бешеный кот.
Замедляясь после каждого цикла, он дал спецам пищу для размышления, и те разгадав его стратегию, принялись работать с упреждением, постоянно расширяя сектор обстрела. Это заставило Серого постоянно оглядываться, подмечать инверсионные следы от приближающихся пуль, и старательно выбирать безопасную траекторию движения.
Но несмотря на помощь накатывающих каждые полторы секунды спасительных волн стазиса, он ни за что не добрался бы до видневшегося впереди светящегося проёма. Помогло то, что враги хоть и наседали, но с каждым разом действовали заметно медленнее.
Тактический имплант подметил эту странность и сообщил, что после десятой волны, их скорость и реакция уменьшилась на 39 %. Однако даже это не спасло Серого от получения десятка осколочных ранений, и шальной пули попавшей в кисть левой руки.
Метров за десять до проёма, он получил ещё одно ранение в поясницу, и понял, что силы его оставляют. Ноги начали заплетаться, и парень едва не упал. Затем в стену ударил взорвавшаяся граната, одновременно из него вырвался очередная волна стазиса.
Всего на миг он зажмурился и увидел Альфу, стоявшую посреди крыши, с несколькими закованными в тяжёлые экзоскелеты бойцами. При этом их со всех сторон окружали накатывающиеся волнами механические твари, пытающиеся прорваться сквозь тонкую преграду, сотканную из стазиса.
Этот образ придал Серому сил. Собрав всю волю в кулак, он сумел устоять на ногах, сделал несколько быстрых шагов, и нырнул головой вперёд прямиком в пролом.
Едва не закашлявшись от поднятой при падении пыли, Серый перекатился на пару метров, и открыв глаза, уставился на мумифицированный труп.
Мертвец сидел, привалившись к стене и смотрел на незваного гостя пустыми глазницами, сквозь толстые стёкла очков. При этом в тусклом свете одинокой световой панели он увидел, что мертвец облачён в обрывки истлевшего лабораторного халата, с выцветшим пластиковым бейджиком приколотым на груди.
До того, как короткий период стазиса прошёл, Серый успел прочитать немецкую фамилию, с пометкой, обозначающей что мёртвый учёный доктор наук. Затем тусклая панель над головой часто замигала, вторя толчкам, приходившим из недр земли.
Оглянувшись, он увидел, что находится в конце длинного коридора, весь пол которого покрыт толстым слоем пыли и усеян мусором. Некогда белые, а теперь желтоватые кафельные стены, покрывали засохшие потёки, и ругательные надписи, намалёванные кое-как на немецком.
Короче картина не вдохновляла.