Уже дома я прочёл её ответ:
– Спэнсер, хотела сказать вживую, но не получилось. Я рада, что ты на мир не будешь больше смотреть с таким пессимизмом и будешь в нем находить счастливые и позитивные моменты. Мир на самом деле не такой плохой. Всё зависит от нашего восприятии его.
Ну, на самом деле я не такая сильная. Не знаю, я себя такой не считаю. Сегодня вот у меня не получилось сдержать свои эмоции, пришлось прямо во время лекции выбегать в туалет, чтобы не плакать при всех.
– Все мы иногда не сдерживаемся, – тут же написал я. – Но ты имеешь поразительную особенность сохранять умение жить на светлой стороне. Ты не зарываешься в собственной скорби, подобно мне. Пустяки не способны заставить тебя пережевывать боль, они не вызовут слёзы. В этом и есть твоя сила. Каждый шрам делает тебя лишь сильнее. Ты не трогаешь швы подобно мне, не копаешь глубже, пока не перестанешь видеть солнечный свет. Сдерживать боль в себе невозможно, она всё равно прорвется. Но ты одна из немногих, кто не позволяет этой боли отравить сердце и душу. Ты остаешься властна над своими демонами, а не они над тобой. Твоя боль чиста: вырываясь, она не очерняет мир вокруг. Я могу лишь начать учиться у тебя этому.
Не сдержалась… Вовсе нет. Со стороны видно очень хорошо, как много у тебя выдержки. Её хватит тебе на всю жизнь. Глядя на тебя, люди будут говорить: что за весёлая, милая девушка? Я же больше похожу на мистера Хайда воплоти. Не позволять боли оставлять черные пятна на душе – вот настоящая сила. И ты ей обладаешь. Ты несправедливо раньше времени выдержала одно из самых тяжёлых испытаний каждого человека, сохранив при этом все, что есть в тебе хорошего.
Если что-то будет тяготить – смело пиши. Слов мне не жалко. Я надеюсь, что от них тебе станет легче.
– Блин, Спэнсер, спасибо тебе большое, просто твои слова мне правда помогают, я всегда хотела с тобой пообщаться. Мне всегда было интересно, что ты думаешь обо мне. И твоё мнение правда важно.
Честное слово, в тот момент я чуть не расплакался. В последнее время я действительно часто лил слёзы из-за любви к ней, но в тот день из меня вместе со слезами хотело вырваться ещё что-то. Я читал эти сообщения и перечитывал, не веря в реальность происходящего. И они так согревали мне душу, одновременно с этим вызывая слезы.
За ужином Эдди заметил, что я снова нахожусь в подавленном состояние. Понятия не имею, как ему это удается, психологу недоделанному, распознать, что меня что-то тревожит по тому, как я ковыряю вилкой еду в тарелке.
– Так что случилось? – спрашивал он, проглатывая куски мяса. – Снова что-то с той загадочной девушкой не вяжется?
– Можно сказать и так, – неохотно отвечал я. – У неё плохое настроение и меня это расстраивает. Кажется, мне передается всё то, что она чувствует.
– А из-за чего грустит? Поди из-за какой-нибудь ерунды, да?
Я положил вилку и посмотрел на него.
– У неё умер отец, – сказал я чужим голосом.
Эдди перестал жевать и удивлённо взглянул на меня.
– Ничего себе, – сказал он, пожав плечами. – Тогда понятно.
После недолгого молчания он спросил как бы между прочим:
– Надеюсь, ты уже перестал играть в эти дурацкие игры и начал общаться с ней вживую?
– Ну… Мы иногда общаемся в институте. Но чаще всего переписываемся…
– Понятно, ты всё ещё ерундой занимаешься. Будешь так продолжать – всю жизнь пропустишь…
– Зачем ты мне все это говоришь? – не выдержал я. – Зачем ты издеваешься надо мной? Думаешь, я не понимаю всего этого? Думаешь я не чувствую, в какой яме нахожусь? Я бы всё отдал, лишь бы быть с ней рядом, Эдди! Рядом, черт возьми, по-настоящему. Когда ей плохо, когда ей хорошо – я хочу быть с ней, а не сидеть в "Старбаксе" и писать ей эти сообщения, которые не передают и половины того, что я чувствую, когда вижу ее. Когда слышу ее сладкий голос. Я хочу, чтобы это было частью моей реальности, пойми, но… Я не могу. Я боюсь. Нет, я знаю. Знаю, что в реальности я для неё никто. Что я никогда для нее не стану кем-то больше, чем просто друг, понимаешь? Друг по ту сторону экрана, который отправляет рассказы и разглагольствует о всяком. Мне не легко осознавать это, тяжело жить в такой реальности. Тяжело любить и не быть любимым. От этого я и бегу постоянно. А ты требуешь… Чего ты, собственно, требуешь? Что я должен делать?
– Действовать открыто, чувак. Вы с ней общаетесь, окей. Но сексом ты с ней тоже по телефону планируешь заниматься?