– Пожалуй, и все, – почесал в макушке капитан. – Всех остальных мне удалось убедить, ознакомив с предварительным заключением комиссии. А эти стоят намертво: ты террорист.
– Твою мать, а! – печально фыркнул Егор. – Я мать своего ребенка в тот день потерял. Это как? Как ими воспринимается?
– Им уже известно, Егор, что ты не жил с ней.
– Да ладно! – Он резко сел ровно и недоуменно заморгал. – Что значит: известно?
– И не только это. Они много чего о тебе накопали. И об Ирине тоже. Чую, досье на тебя собрано приличное.
– Вот как? – Егор поднялся и заходил по кабинету, специально выделенному Артамошину для общения с пострадавшими. – И что конкретно ты чуешь?
Он встал лицом к окну, уставился на клумбу, заливаемую дождем, и с грустью подумал, что Машка снова сегодня пропустит прогулку. И надо было, все же надо было соглашаться на аренду загородного дачного дома! Вика настаивала. Утверждала, что им с девочкой там будет лучше. Всегда на свежем воздухе, даже в дождь, поскольку дом был с большой верандой. Соседи держали живность, и еда была бы экологически чистой, а ребенку, и так искусственно выкормленному, это как раз кстати.
Он обещал подумать и все оттягивал решение. Риелтор звонил Вике уже несколько раз, просил ускориться с решением. Она умоляла пока не сдавать дом другим желающим.
Может, и стоило арендовать его? И не так далеко от города. Он мог бы каждый вечер ездить к ним ночевать. Да, на дорогу уйдет времени в разы больше. Но Машке загородная жизнь только на пользу.
– Я чую, эта оппозиция отыскала информацию о том давнем деле с погибшим подростком.
– И что? – Егор почувствовал, как кровь отхлынула от лица, – это воспоминание всегда было болезненным. – Было долгое разбирательство, суд, в конце концов. Меня признали невиновным, восстановили в должности. Что с того, если они это подняли?
– А то, что она теперь не одна. У нее будет целая толпа единомышленников.
– Соучастников, сказал бы я, – жестко перебил его Егор. – Она очень долго вела на меня охоту. Забыл? Я мог бы засадить ее за целый ряд покушений на меня.
– Ты ее простил, – напомнил Артамошин.
– Пять раз! – фыркнул Егор. – Я простил ей пять эпизодов. А мог бы…
– Но не стал же. – Артамошин пожал плечами. – Ты ее простил. А она тебя – нет. Возможно… И теперь они ее найдут. И она – сто процентов – будет с ними в сговоре. Теперь ей станет проще тебе отомстить. Пусть даже их руками. Она ведь знает о тебе все, все, все! Все твои привычки и маршруты. Они ведь не поменялись за пять лет, нет?
Егор промолчал. Как он мог поменять маршрут, если он всегда был одним: дом, работа, дом, работа. Ну, еще по пути в ближайший супермаркет за продуктами. Теперь вот еще аптека прибавилась, потому что появилась Машка. Где он должен был тогда петлять? Ездить в окружную, простаивая в многокилометровых пробках? В угоду непримиримой мстительнице, свихнувшейся после смерти брата?
– Я не был виноват в том, что она плохо присматривала за мальчишкой. В том, что он отстреливался из автомата по полицейским.
– Ты же знаешь, что он не стрелял, – укорил его Артамошин.
– Автомат был в его руках, – возразил Егор. – И все, кто был рядом со мной, это видели.
– Но он не стрелял. У него даже не было патронов. За него стрелял кто-то еще. Тот, кому удалось скрыться с места преступления. Ты действовал по инструкции, да. И я бы поступил так же. Но…
– Что «но»? – он повернулся к Артамошину.
– Ей было плевать тогда на все наши уставы и правила. Она потеряла единственного родного человека. И не простила. Теперь у меня болит душа за тебя, дружище! Их стало слишком много. Слишком. – Артамошин мрачно глянул. – Тех, кто жаждет твоей крови.
Глава 3
Прыжок, мах ногой, два последовательных удара руками: левой-правой. Уклон влево-вправо, прыжок. Присед, руки в упор в пол, ноги выбросом назад. Резкий подъем, прыжок, мах ногой…
Сердце колотилось в горле, пот заливал глаза, виски сдавило, но она продолжала тренировку.
– Александра! – громко окликнули ее от входа в зал. – К тебе пришли.
Она не ответила, зная, кто это. Больше некому. Это сто процентов группа несогласных с заключением экспертов по авиакатастрофе, случившейся год назад.
Ей было жаль этих несчастных, но она ничем не могла им помочь. Возвращением с того света она не занималась. Чем угодно, но только не этим! Иначе Ванька был бы с ней здесь, рядом. Занимался бы спортом, общественно-полезным трудом, рос нормальным, крепким, без асоциальных привычек, приведших к трагедии.