– Ведун, а Ведун! – начал Соловьев без долгих вступлений. – Нам нужна формула Зеркальной Комнаты. У тебя она есть?
– Да. Вот она, – Ведун подал Соловьеву только что отпечатанный на принтере листок.
– Во как! – сказал Соловьев своим друзьям. – Видали? Вот что значит передовая лженаука! Старик, как ты догадался, что нам понадобится эта информация?
– Вычислимши, – скромно ответил Ведун.
– Ну и слава Богу! – вздохнул Соловьев с облегчением. – Давай-ка, Соня, поскорее за работу!
Соня приняла листок из рук Соловьева и достала свои справочники и логарифмическую линейку. Но тут внезапно таз, через который наши герои проникли в помещение, громко брякнул и из него пошел дым.
– Что такое?! – возмущенно закричал Соловьев и сразу почувствовал, как по его механической ноге полоснул острый предмет.
На какой-то миг он увидел перед собой квадратное лицо с голой, не покрытой волосами, головой и получил в живот удар такой силы, что отлетел на несколько метров и упал на пол. Где-то в дыму закричала Соня, бабахнул автомат Пономарева, а затем все звуки потонули в топоте многочисленных ног и выкриках на непонятном языке.
«Хорошо, – подумал Соловьев. – Раз так, мы тоже в долгу не останемся!» Он отполз в сторонку, упершись спиной в стену, снял свой автомат, висевший за спиной на ремне, и приложил глаз к окуляру прицела, переключив тот на инфракрасный режим работы. Соловьеву открылась следующая картина: пятеро здоровых парней в черных куртках, лысые, орудовали в комнате. Один держал Соню, пытаясь отнять у нее бумагу, один лупил железным прутом по компьютеру, предварительно разобравшись с Ведуном, который лежал на полу без признаков жизни, а трое остальных пытались поймать Пономарева, который прыгал по комнате и, в свою очередь, пытался поймать их, плохо ориентируясь в дыму. А лысые парни почему-то все прекрасно видели. Но не Соловьева, поскольку тот спрятался за комодом.
Находясь в этом надежном укрытии, Соловьев быстро переключил автомат на стрельбу отравленными иглами и в один момент порешил того, который портил компьютер. С теми, что играли в прятки с Пономаревым, было потруднее, поскольку они то и дело меняли свое положение в пространстве, и, вдобавок ко всему, Пономарев постоянно маячил в кадре. Но все же Соловьеву удалось справиться и с этим непростым делом, и он принялся за пятого. Но где же пятый?.. Ни пятого, ни Сони, вероятно, взятой им в плен, нигде не было видно!
В следующий миг дверь в комнату, своевременно запертая лысыми, слетела с петель и в помещение ввалились дюжие охранники Ведуна, сердито потрясая ружьями.
– Ребята, вы как нельзя вовремя! – крикнул им Соловьев и, схватив в охапку ослепшего от дыма Пономарева, нырнул вместе с ним в таз.
– Меня чуть кондратий не хватил! – проворчал дед Козьма вместо приветствия выпавшим из зеркала Соловьеву и Пономареву.
– Проблемы, дед, – ответил ему Соловьев тоже вместо приветствия. – Пропала формула Зеркальной Комнаты вместе с девушкой Соней! Это Пономарев, прошу любить и жаловать. А где Дженифер?
– Да она к Ведуну поехала зачем-то. Задачка там что ли какая по алгебре…
– К Ведуну?! Надо немедленно ее перехватить! Там же сейчас инкубаторские!
Старик в страхе широко раскрыл глаза и зажал рот рукой, чтобы сдержать пытающийся вырваться вопль негодования. А Соловьев с ужасом и одновременно с радостным удивлением смотрел в зеркало. Его тело напряглось, а волосы на голове зашевелились. Медленно он снял повязку со своего больного глаза и поморгал им. Сомнений быть не могло. Больной глаз не показывал реальной обстановки, а зато показывал то, чего не мог видеть здоровый.
Соловьев смотрел на то место, куда может перебросить зеркало в данных условиях. В зеркале была отчетливо видна комната Ведуна, если ее разглядывать со стороны таза. Соловьев видел также и Дженифер. Она, склонившись над стариком, оказывала ему первую медицинскую помощь. А телохранители вытаскивали из комнаты трупы инкубаторских. Было видно, насколько они тяжелые, эти трупы.
– Что ты так уставился в зеркало, Соловьев? – спросил Пономарев с подозрением в голосе, дергая друга за рукав куртки.
Внезапно лицо Соловьева изменилось, приобретя решительное выражение со светящейся в глазах ненавистью.
– Ах вы, скоты! – заорал он на зеркало и вскинул автомат. – Пономарев, за мной!
С этими словами он прыгнул прямо в зеркало, с легким хлюпающим звуком пройдя сквозь стекло. Пономареву ничего больше не оставалось, как сигануть за ним. Стекло любезно поглотило и его.
Разбросав упорно вылезающих из зеркальных поверхностей инкубаторских своим могучим протезом, Соловьев расстрелял из автомата все эти поверхности, дабы инкубаторским было неоткуда лезть. Однако, Соловьев оставил в живых таз, просто набросив на него скатерть.