– Да?.. – Пономарев рассеянно листал красочно выдолбленный в граните журнал. – В таком случае, в этом нет сомнения. Мозги грузовоза явно не в порядке.
– Но мы можем надеяться и на лучший исход! – воскликнул Джим. – Почему, Пономарев, ты все время думаешь о плохом? Может, все не так уж и страшно? Может, киборги висят себе спокойненько в чехлах…
– Ну уж это вряд ли, – с сомнением произнес Эрр и Соловьев заметил, что взгляд Пономарева направлен куда-то поверх его головы.
В следующий момент свет в комнате померк. Догадавшись, что кто-то заслонил единственное окно в пещере, Джим резко обернулся к нему лицом, инстинктивно хватаясь за пустую кобуру.
Из окна на него глядела пустыми стеклянными глазами лысая голова киборга.
– Экх! – воскликнул Соловьев, шарахаясь с каменной табуретки и чуть не падая на пол.
– Что с тобой, Джим? – удивился Пономарев, глядя на ошарашенного друга.
Но Соловьев быстро совладал с собой и, выхватив из рук Пономарева каменный журнал, бросился с ним к окну. Мышцы на его руках вздулись, борясь с тяжеловесным изданием, и Джим крякнул, уронив журнал на пол. Несколько страниц отвалилось.
Киборга в окне уже не было.
– Что за ерунда? – спросил Соловьев неизвестно у кого.
Пономарев же казался абсолютно спокойным.
– Почему ты кажешься абсолютно спокойным?! – набросился на него Джим, яростно размахивая кулаками.
– По той простой причине, – продолжая оставаться спокойным сказал Пономарев, – что я и на самом деле абсолютно спокоен. Чего зря волноваться-то?
– Так ведь киборг же! В окне!
– Ну и что. Это же был МЕРТВЫЙ киборг. Чего его бояться-то? Тут подумать надо, а не психовать.
– Кто психует? – строго спросил Соловьев. – И с чего ты взял, что он был мертвый? Мертвые киборги по стенам не ползают и в окошки не заглядывают. Надо идти и немедленно доложить Волосеньке Зубатко, чтобы спасался!
– Постой, постой, Соловьев, – Пономарев поднял свое ленивое тело с кресла и подошел к другу. – Где ж ты видал действующего киборга, от которого осталась всего лишь голова, да к тому же привязанная веревочкой к воздушному змею?
– Чего-чего? – не понял Соловьев.
– Ничего-ничего, – успокоил его Эрр. – Главное, что киборги на свободе и нужно срочно найти грузовоз, иначе они натворят бед. Интересно только, как этим коротышкам удается с ними справляться? Господи! Это ж надо – оторвать киборгу голову и привязать ее к воздушному змею!
В этот момент в дверь пещеры просунулась голова Волосеньки Зубатко. Его лицо выглядело радостным и возбужденным.
– Видали голову-то? – спросил он весело. – Самый сочный лысик принесен в жертву ради дорогих гостей! Добро пожаловать к столу!..
– Врет он все, что самый сочный. Они же все абсолютно одинаковые, – ворчал Соловьев, когда друзья в сопровождении вождя курчавиков шли по узким коридорам в столовую.
Столовая находилась в уютной круглой пещере, посреди которой стоял уютный круглый стол, на который падал мягкий неровный свет от уютно расположенных под крутым потолком сальных горелок, прибавляя столу уютности и заставляя его круглую гранитную столешницу сверкать, словно набережная в день Военно-Морского Флота.
– А здесь у вас уютно, – сказал Джим Соловьев, входя вслед за Волосенькой. – было бы еще и вкусно…
– А если вкусно, то и много, – едва слышно добавил голодный Пономарев.
– Разрешите представить вам моих друзей! – торжественно провозгласил Зубатко и, откуда ни возьмись, в столовой оказались несколько курчавиков.
– Готов поклясться, что они возникли прямо из воздуха! – прошептал Джим Эрру, машинально ощупывая пустую кобуру.
– Последнее достижение нашего шамана, Колдуй-Волоси! Это называется, кажется, елесморкация…
– Телепортация, – скрипучим голосом поправил маленький седой курчавик с тонкими кривыми конечностями, отвислым брюшком и длинным красным носом, словно у Буратино, если бы тот был хроническим алкоголиком. Под мышкой карлик держал толстую книгу, а свободной рукой пожимал по очереди руку каждому из землян.
– Колдуй-Волося, – представился он. – Шаман.
– А это мой полководец, Йох-Чох Мохнатый, – представил вождь следующего соплеменника.
Это был огромного роста – почти метр двадцать – толстый волосатый курчавик шириной едва ли менее собственного роста. Он стоял и, как бы между делом, вертел между пальцами большой стационарный штангенциркуль. Его улыбающийся рот был полон острых зубов, каждый сантиметра три в длину. Густая шапка кучерявых волос на его голове была стянута хайратником жизнерадостной расцветки. На шее полководца болталось ожерелье из чьих-то глазных яблок.