Соловьев тем временем оделся в бронежилет, армейские штаны и сапоги, сунул за голенище охотничий нож. На глаз, который показывал белиберду, он повязал аккуратную тряпочку цвета хаки.
– Эй, Пономарев! Я готов! Вылезай скорее! – позвал он друга.
Но ответа не последовало. Не было слышно ничего, кроме тоскливого завывания в трубах.
– Пономарев, черт побери, кончай дурака валять!
Соловьев распахнул дверь в ванную. Пономарева внутри не было. Следов насилия также не было заметно. Только вот большое зеркало на стене висело криво и на нем виднелись мокрые отпечатки ладоней Пономарева. Из крана лилась вода.
Соловьев пощупал холодное зеркало рукой.
– Ну и дела… – сказал он сам себе и машинально закрыл кран.
Глава 4
Майор Жукин очень любил свою секретаршу.
Вот и сейчас он любил ее страстно и глубоко, словно молодой жеребец. Кожаный, видавший и не такие виды, диван жалобно скрипел под его темпераментным напором. По незагорелым, покрытым курчавыми волосами, ритмично двигающимся ягодицам майора стекали мутные струйки пота. Произведя финальный удар, от которого в секретарше что-то громко хрустнуло, Жукин взвыл нечеловеческим голосом. Секретарша вторила ему на более высоких тонах.
Под этот стройный и слаженный звук открылась дверь и в комнату вошел Соловьев.
– Вы кончили, я надеюсь? – вежливо спросил он.
Майор резко повернул к нему голову, щелкнув остеохондрозом шейных позвонков. Секретарша взвизгнула и, еле высвободившись из-под грузного Жукина, выбежала в другую комнату. Соловьев проводил ее розовую пухлую фигуру задумчивым взглядом и снова повернулся к майору. Тот уже стоял на ногах и лихорадочно натягивал штаны. Руки его заметно дрожали.
– С-с-сол… овьев… – бормотал он. – Т-ты ж-ж ммертвы-йк…
– Не весь, – сказал на это Соловьев. – Зато ты сейчас определенно будешь мертвый, Зомби!
Соловьев вскинул автомат и щелкнул затвором.
Майор Жукин замахал на него руками, вновь уронив штаны, и попятился, неловко путаясь ногами в собственной одежде.
– Изыдь! Изыдь! – дрожащим голосом бормотал он, пока не запнулся и не упал на пол.
Соловьев приставил стволы к поседевшей голове майора.
– Ты подставил меня, сукин сын! – сказал Соловьев, тщательно выговаривая слова. – И, если не скажешь, кто твой хозяин, я прострелю твою глупую башку!
– Убейте его! – заорал вдруг майор.
Раздалась автоматная очередь. Соловьев не успел обернуться, как в спину ему ударили пули. Его отбросило в сторону, и он упал, перелетев через распластанного Жукина.
В дверях стоял лейтенант Герасимов и держал в руках автомат Калашникова.
– Лейтенант, не стреляй! – закричал ему Соловьев. – Жукин предатель! Он из Инкубатора!
Но лейтенант только засмеялся нехорошим голосом и снял маску. Теперь перед Соловьевым стоял второй майор Жукин.
– Ничего не понимаю, – признался Соловьев и попытался встать на ноги. Спина под бронежилетом заныла.
– И не поймешь! – заявил майор Жукин, который на полу, и бросился на Соловьева, выхватывая из-за голенища своего хромового сапога армейский нож.
Соловьев перехватил его руку, оказавшуюся неожиданно сильной. Но наш герой обладал биопротезом и поэтому с легкостью вывихнул майору лучезапястный сустав. Нож упал на пол, а Жукин закричал от боли и откатился в сторону.
Соловьев пружиной вскочил на ноги и быстро поднял свой автомат, но второго Жукина в дверях уже не было. Соловьев выбежал в коридор и успел увидеть мелькнувшую за углом спину беглеца.
Жукин-2 бежал чрезвычайно проворно. Со своими прежними ногами Соловьев никогда не смог бы догнать этого негодяя. А негодяй, бесцеремонно расталкивая встречных ополченцев, несся по коридорам Дома Культуры, словно горный олень.
Выбежав на улицу, майор сбил с ног входящего в здание лейтенанта Герасимова и устремился вглубь квартала.
Соловьев в нерешительности остановился, глядя на поднимающегося с пыльной земли лейтенанта, гадая, настоящий он или поддельный, но потом решил, что с этими фокусами разберется позже, и рванул следом за майором.
А майор, между тем, выхватил из-за пазухи складную роликовую доску и, бросив ее перед собой, вскочил на нее и помчался быстрее прежнего, шурша роликами по остаткам асфальтового покрытия.
Соловьев направил на него автомат и хотел выстрелить на бегу. Но вдруг передумал, закинул оружие обратно за спину и вытащил нож.
Место было Соловьеву малознакомо. Мрачные развалины кругом, некогда бывшие красивыми домами, бетонная пыль, куски арматуры, торчащие из кусков железобетона, являющихся в свою очередь кусками более крупных кусков нечто большего…