Дверь открыли сразу же, как будто только и ждали этого тихого стука.
- Вам кого, гражданин? - высунулся из-за двери уверенный молодой человек в штатском.
- Мне? - переспросил растерявшийся Петр Егорович. - Это... мне... бутылки сдать.
- Вы же видите - "Учет". А может, вам Амир нужен? - молодой человек пристально посмотрел Петру Егоровичу прямо в глаза. - Может, вы насчет чего договаривались?
- Не договаривался я! - крикнул Петр Егорович и почти побежал назад к машине, чувствуя на своем затылке колючий взгляд.
Он плюхнулся на сиденье и коротко скомандовал зятю:
- Гони!
Зять послушно рванул машину с места и только уже на улице, в потоке других автомобилей, спросил:
- А что, собственно говоря, случилось? Может, в другом месте сдадим.
- Нет, домой, домой, - приговаривал Петр Егорович, вращая подъемник стекла, словно пытаясь отгородиться от всего, что оставалось вне кабины. - Домой!
Отпустив зятя с пустыми бутылками мотаться по городу в поисках другого приемного пункта, Петр Егорович решительно подошел к серванту и вытащил шарик из соусника. Потом он прошел в совмещенный санузел, присел на край ванной и покатал шарик по ладони.
Голая электрическая лампочка ярко отражалась в розовой лысине Петра Егоровича и на темно-зеленой поверхности шарика. Петр Егорович еще раз глубоко вздохнул, прокашлялся, как на сцене перед микрофоном, и ровным голосом, чуть не по слогам - так разговаривают с плохо понимающим иностранцем - спросил:
- У меня полугодовой отчет не готов. Что мне за это будет?
- Премия тебе за это будет, - с готовностью отозвался шарик. Отчет сделает Аверьян Михайлович и через две недели уйдет на пенсию.
- Правильно отвечаешь, - задумчиво произнес Петр Егорович. - Это ты правильно говоришь.
Он еще раз близоруко рассмотрел шарик. С виду ничего особенного. Гладкий. Хоть бы надпись какая была, типа "Мэйд ин..."
"Отечественный, что ли? - подумал Петр Егорович. - Не может быть".
Шарик молчал.
- А вот скажи, - вновь прокашлялся Петр Егорович, - что Аверьяну Михайловичу подарят при выходе на заслуженный отдых?
- Цветной телевизор подарят, как старейшему работнику и активному общественнику по профсоюзной линии, и еще, как наставнику молодежи.
- Ну это ты врешь! - рассердился Петр Егорович. - Про телевизор я бы знал.
Он помолчал немного, ожидая возражений, но не дождался.
- Так-то, - внушительно обратился он к шарику. - А то те-ле-ви-зор!
Петр Егорович привычно водворил говорящий шарик на место в сервант и, немного успокоившись, пошел на кухню посмотреть, что Мария Николаевна готовит на обед.
После этого дня сомнений насчет шарика у Петра Егоровича не оставалось. Точно, говорящий. И даже иногда правду. Последнее предсказание насчет телевизора позволяло все же сомневаться в том, что прогноз на то или иное событие бывал верным, но в основном шарик не врал. Теперь, когда Петр Егорович уверился, что по случайному капризу судьбы стал обладателем редкого сокровища, он перестал мучиться раздумьями о собственном неблагополучном здоровье, а занялся составлением обширной программы вопросов, ответы на которые могли бы принести ему ощутимую пользу. Мучило, правда, то, что шарику не всегда можно полностью верить, но это, размышлял Петр Егорович, в принципе не так уж важно. Главное, сделать вовремя поправку плюс-минус, а остальное - дело техники.
Не давало покоя и еще одно обстоятельство, откуда такой говорящий шарик мог вообще взяться в нашем реальном мире, отучившемся верить в чудеса. Но здесь ни к какому разумному выводу Петр Егорович так и не пришел, и на время закрыл для себя этот вопрос, как бесперспективный.
Теперь Петр Егорович не торопился. То, о чем он собирался спросить, требовало правильного расчета, так как предсказывающий будущее шарик все же не волшебная палочка. Он не достанет по мановению руки престижную машину "ГАЗ-32", не выдаст крупную сумму на мелкие расходы, но при верном подходе к делу из предсказаний можно будет извлечь немалую пользу.
Каждый вечер, а иногда и утром, перед уходом на работу, Петр Егорович проверял теперь, на месте ли его карманный оракул. Таскать шарик с собой Петр Егорович не решался из-за боязни его потерять. Стал он почему-то подозрителен и суеверен, на жену, не понимающую внезапной перемены в поведении мужа, поглядывал с недоверием.
Мария Николаевна болезненно воспринимала его постоянную теперь раздражительность и потихоньку бегала к соседям (Аверьяну Михайловичу и его супруге) жаловаться на Петра Егоровича, отчего настроение последнего отнюдь не улучшалось.
Аверьян Михайлович воспринял перемену в Петре Егоровиче чисто по-мужски.
- Петр, - начал он как-то на работе, когда никого из сослуживцев рядом не было, - ты только не подумай чего, я тебя понимаю. Но вот посмотри на меня, я тоже когда-то думал так же. Даже женился на ней, молодой... Да... А теперь видишь тут, - он провел руками по ввалившемуся животу, - и тут, - он указал на мешки под глазами. Ночами ведь не сплю, все думаю, чем ей еще угодить. Измучился весь и все боюсь, что вдруг она к другому уйдет. А Мария Николаевна у тебя женщина хорошая, всю жизнь, считай, вы с ней душа в душу прожили. Одумайся, Петр.
- А, черт! - ткнул пальцем мимо калькулятора Петр Егорович, не ожидавший, что его поведение и жена и сослуживцы расценят именно таким образом. - Провалитесь вы все пропадом!
Он выскочил из-за полированного стола и побежал в медпункт просить валидол. До этого на сердце он никогда не жаловался.
Через два дня институт провожал Аверьяна Михайловича на пенсию. Говорили много и хорошо, а Долгов стеснялся, как десятиклассница, получающая аттестат. И под конец под дружные аплодисменты в зал втащили цветной телевизор, здоровый, как несгораемый шкаф, и поставили у ног юбиляра. Подарок был полной неожиданностью и для Аверьяна Михайловича, и для сотрудников его отдела. Но руководство института рассудило иначе. Тридцать лет бессменной работы, прекрасные деловые качества и все, что полагается вспоминать в подобных случаях, позволили выделить некоторую немалую сумму на ценный подарок. Сюрприз удался. Скупая слеза умиления потекла по ввалившимся щекам Аверьяна Михайловича, и первые его слова благодарности совпали с хлопком дверью, которую с силой припечатал убегающий из зала Петр Егорович.
- Ах, так! - мстительно приговаривал себе под нос Петр Егорович, сжимая скользкий поручень троллейбуса. - Значит, телевизор! Хорошо!
Что он вкладывал в это "хорошо", он и сам не знал. Но звучало это угрожающе.
Отодвинув в сторону Марию Николаевну, как отодвигают с дороги стул, Петр Егорович, войдя в квартиру, первым делом стремительно подошел к серванту и, вытащив на свет шарик, шваркнул соусником об пол. Затем он быстро прошел в санузел и закрыл за собой дверь. Мария Николаевна робко дергала ручку двери и тихо шептала:
- Петя! Петечка! Может, "скорую" вызвать?
- К черту "скорую"! - рычал Петр Егорович, умащиваясь на краю ванной. - Всех к черту!
- Ну, говори! - раздувая ноздри, обратился он к шарику. - Что подарят мне перед пенсией?
- Набор зимних удочек. Для подледного лова, - как показалось Петру Егоровичу, издевательски ответил шарик. - С комплектом блесен.
- А ему, значит, телевизор?
- По труду и почет, - быстро отреагировал шарик, не чуждающийся, как оказалось, газетных штампов.
- Ах, по труду. А я, стало быть, Тунеядец? Может, мне и пенсия не полагается?
- Пенсия полагается, - с сожалением констатировал оракул.
- Ладно. Отвечай. Только быстро. Какие номера будут выигрышными в следующем розыгрыше спортлото?