Движимые этой заботой, мы отправились дальше. По пути решили проверить, как развернулись зенитно-артиллерийские части, которые должны прикрыть с воздуха первый эшелон группы на очередном рубеже.
Мы знали о том, что в полосе нашего наступления и в прилегающих к ней районах противник располагает густой сетью аэродромов и взлетных площадок. Солнечные дни создавали условия для действий вражеской авиации.
Проверка еще раз убедила нас в том, что мы тоже имели прекрасно подготовленные советские зенитно-артиллерийские полки, истребительные авиационные части и авиационную дивизию МНР. Кроме того, в случае необходимости в интересах группы могла быть использована истребительная авиация 12-й воздушной армии маршала авиации С. А. Худякова (у нас находился его представитель с радиостанцией).
Машины тяжело идут по только что проложенной колее. Чтобы ослабить гнетущую тяжесть палящего зноя, увеличиваем скорость. Но упругий горячий воздух еще больше сушит губы, обжигает потное лицо и тело. Семенидо не выдерживает, тянется к фляге, но, взглянув на меня, только поправляет ее и облизывает потрескавшиеся губы. Все это невольно вызывает спазму в горле и тошноту. Невыносимо хочется пить.
— Вода-а! — раздается неожиданный, как выстрел, крик.
Мы выехали на холм и к великой радости увидели перед собой обширное озеро. До этого я много слышал о миражах в пустыне и боялся поверить своим глазам. Но на этот раз воду видели все, видели и что есть духу кричали: «Вода-а! Вода-а!». И я поверил сотням людей, видевшим перед собой воду. А она голубела и плескалась прямо перед нами, от нее несло свежестью и прохладой. Нет, эта чудесная водная гладь не мираж! К озеру быстро направились несколько автомашин. Мы с нетерпением ждали их. Вот когда сможем наконец вдоволь напиться, восстановить возимые запасы, залить машины. Многие авансом опустошали свои фляги. Но что это? Автомобили достигли берега и… раздвоились. Верхняя часть поплыла по волнам, хотя колеса продолжали двигаться по песку. Потом вдруг нижняя часть машин вынырнула из воды, «прилипла» к кузовам, и они, как в сказке, помчались по «водной глади». Пустыня Гоби преподнесла нам один из своих сюрпризов.
С тяжелой душой двинулись мы дальше. И снова пески, бескрайние сыпучие пески. А ведь где-то здесь должны быть позиции артиллерийского зенитного полка. Жестом останавливаю машину и выхожу, чтобы сориентироваться.
Пока рассматриваю карту, неожиданно появляется подполковник Шматков.
— Товарищ командующий, — докладывает Денис Иванович, — полк занял очередной рубеж и готов выполнить возложенные на него задачи.
Только теперь, внимательно всмотревшись в песчаные холмы, расположенные невдалеке от нас, замечаю едва уловимые приметы огневых позиций зенитного полка. У первой батареи нас встречают заместитель командира майор Н. Н. Булавин и начальник штаба капитан А. В. Исаев. В сопровождении их бегло осматриваю огневые позиции. Маскировка безупречна. Полк в полной боевой готовности, но чувствуется, что развернулся он недавно. Почему так поздно? Ведь наступление началось в два часа ночи?
— Полк занял этот рубеж в двенадцать часов, — отвечает Денис Иванович. — Часто приходилось на руках проталкивать машины и боевую технику через труднопроходимые участки. Да и на более благополучных продвигались с огромным трудом. Приходилось двигаться на второй и третьей скорости, моторы «съели» по две-три заправки горючего, а воду просто не успевали доливать в радиаторы — она мгновенно выпаривалась.
Все это, конечно, не было для меня новостью. Но в данном случае стало яснее, так сказать, материальное выражение гобийских трудностей. Истратить столько горючего, воды и при таком напряжении людских сил продвинуться за день только на шестьдесят километров — это не тот темп, который мог удовлетворить нас и обеспечить оперативные козыри в борьбе за время и пространство. Пока не было верной гарантии, что мы упредим в захвате города Суйюаньскую группировку или 3-ю танковую дивизию противника, которая, по нашим сведениям, могла выдвинуться из Калгана. Да и оперативные резервы, дислоцирующиеся в районе города Жэхэ, могли быть двинуты на Долоннор…
К вечеру начали прибывать из соединений офицеры оперативной группы. Их лаконичные доклады дополнили картину развивающихся событий. Главные силы наступают организованно. Механизированная группа из советских соединений, действующая в первом эшелоне главных сил, продвинулась на семьдесят километров. За нею — кавдивизия генерала Коркуца. Наступающие уступом вправо от нее монгольские кавалерийские дивизии полковника Цэдэндаши и генерала Доржипалама овладели рубежом Цаган-Ула и Алан-Сумэ. Левофланговые соединения полковника Одсурэна и полковника Доржи, поддерживаемые 3-м танковым полком майора Давагдоржа, продвинулись километров на шестьдесят и заняли район восточнее Шеншинга-Обо и колодца Тайпу-Усу. Возле этого колодца временно развернулся штаб Конно-механизированной группы.