«Если перевал Наньболоколян удастся взять с ходу, — думал я, — то у нас появятся реальные возможности овладеть городом Жэхэ, используя фактор внезапности». Надо было во что бы то ни стало увеличить темп наступления. Чтобы конкретнее влиять на передовые отряды, стал, где это возможно, обгонять подразделения, пробиваясь вперед.
За селом Ляндися начался крутой подъем на перевал Наньболоколян. Горы здесь покрыты лесом. Это смягчало порывы ветра, ослабляло потоки ливня. Не успели мы втянуться в лес, как впереди идущая машина заглохла и заскользила назад. Она увлекла за собой солдат, помогавших ей бурлацким способом преодолеть трудный участок. Свернуть нам было некуда. В этих условиях совершенно непонятной показалась команда командира подразделения, обеспечивавшего движение на этом участке.
— Бросай веревку! — крикнул он.
Тяжелогруженый автомобиль заскользил еще быстрее. Сержант схватил освободившийся конец и бросился вперед за машиной. Он бежал крупными прыжками, падал, кувыркался и снова бежал, рискуя сломать себе шею: Догнав автомобиль, он схватился за дерево, обмотал вокруг его ствола веревку и уперся ногами.
«Если дерево не выдержит, тут ему и конец». Все замерли. Какое-то мгновение показалось вечностью. Удар! Веревка лопнула, машину развернуло боком. Она перевернулась и, зацепившись за другой ствол, остановилась.
Мы подошли к смельчаку. Оказалось, что это сержант Поливанов. Кто-то из офицеров дружески хлопнул его по плечу.
— Молодец! Сработал в силу ордена «Славы» всех трех степеней сразу.
Лицо Поливанова исказилось от боли.
— Расстегните гимнастерку. Впрочем, не надо.
Я увидел, что спина бойца была темной от крови и грязи.
— Сейчас же отправляйтесь в госпиталь.
— Товарищ командующий, — взмолился сержант, — я ведь здоров. Прошу не отправлять меня в госпиталь.
— Раны чистые, свежие и при своевременном лечении вы быстро вернетесь в строй, — сказал я. — Если запустите — они загноятся.
— Разрешите лечь в госпиталь после боя за Жэхэ?
В своей непосредственности и горячности он был прекрасен, этот храбрый воин.
Товарищи с трудом уговорили Поливанова сесть в санитарную летучку…
На перевале Наньболоколян крупных сил противника не оказалось. Видимо, сказывалась потеря управления, отсутствие ясного представления об обстановке и начавшаяся паника. Что же, теперь все зависело от нас самих. Возникли благоприятные условия для атаки города с разных направлений. Но удары должны быть предельно дерзкими, сильными и согласованными. Иначе более чем десятитысячный гарнизон Жэхэ успеет занять выгодные рубежи по хребту Гуанженьмин, в трех километрах от города, привести в боевую готовность крепость севернее его. И тогда бои могут принять затяжной, тяжелый характер. Этого допустить нельзя.
Еще раз уточняю задачи и согласовываю по времени и пространству дальнейшие действия конных, танковых, мотомеханизированных частей, поддерживающей артиллерии и авиации.
Атаку назначил на рассвете 19 августа одновременно первыми эшелонами обоих направлений. Чтобы сохранить внезапность, мы отказались от артиллерийской подготовки. Артиллерии предстояло наступать в боевых порядках и уничтожать обнаруженные очаги сопротивления противника. Часть сил должна была заранее обойти город с юга, юго-востока и отрезать пути отхода на Пекин и к Ляодунскому заливу.
Мы уже знали, что под ударами войск Забайкальского фронта 44-я японская армия генерал-лейтенанта Хонго и 30-я армия генерал-лейтенанта Яда распались на изолированные группировки, потеряли управление и связь В их соединениях царили хаос и паника. На всем протяжении фронта к 18 августа советские войска вышли к железнодорожной магистрали Бэйпин-Чанчунь, а ударная сила главной группировки фронта — 6-я гвардейская танковая армия— вырвалась на подступы к Мукдену и Чанчуню. Левое крыло фронта находилось на подступах к городу Цицикару. В этот день капитулировал, наконец, гарнизон Хайларского укрепрайона. Колонну в 2200 пленных возглавили 80 офицеров[25].
Позже мне стало известно, что в тот же день командующий 1-м Дальневосточным фронтом Маршал Советского Союза К. А. Мерецков высадил в районе Харбина воздушный десант. Это была дерзкая операция. Здесь был захвачен в плен начальник штаба Квантунской армии генерал-лейтенант Хата с группой генералов и офицеров. Десантники заняли в городе здания японской миссии, жандармерии, полицейского управления, а затем захватили все важнейшие объекты. Одновременно в город ворвался сильный подвижный отряд 1-й Краснознаменной армии.