С аэродрома генерал Притула в сопровождении офицеров и автоматчиков поехал через ликующий город в штаб 3-го японского фронта. Здесь командующий генерал Усироку Дзюн принял условия капитуляции. В Мукдене войсками Забайкальского фронта были освобождены военнопленные американцы и англичане, находившиеся в японском лагере. Среди них оказалось много офицеров и генералов, занимавших крупные военные посты в ходе второй мировой войны.
Сорока пятью минутами позже на Чанчунском аэродроме приземлился десантный отряд численностью 200 человек. Вслед за тем над городом появился самолет, эскортируемый четырьмя истребителями. В нем находился представитель военного совета Забайкальского фронта полковник Артеменко. Вскоре после его приземления на аэродром прибыл заместитель начальника штаба Квантунской армии генерал-майор Мацумура.
Полковник Артеменко передал представителям вражеского командования требования о выводе войск из городов и подготовке к сдаче их в плен.
Узловым событием 19 августа была встреча Главкома советских войск на Дальнем Востоке Маршала Советского Союза А. М. Василевского с начальником штаба Квантунской армии генерал-лейтенантом Хата, японским консулом в Харбине Миякава и начальником 1-го отдела штаба Квантунской армии подполковником Сидзима. С нашей стороны присутствовали Маршал Советского Союза К. А. Мерецков, главный маршал авиации А. А. Новиков, член Военного совета генерал-полковник Т. Ф. Штыков и другие.
Переговоры, продолжавшиеся несколько часов, состоялись в лесном домике неподалеку от советско-маньчжурской границы. Японцы приняли безоговорочную капитуляцию. Были уточнены места разоружения и сдачи в плен каждой армии и каждой дивизии, установлен порядок передачи складов с вооружением и стратегическим сырьем.
Однако переговоры еще не означали конца войны. Боевые действия на полях Маньчжурии продолжались. Если главным силам Забайкальского фронта предстояло выйти на побережье Ляодунского залива, освободить одноименный полуостров и города. Порт-Артур, Дальний (Дайрэн), то перед Конно-механизированной группой стояла не менее сложная задача — развивать наступление в общем направлении на Пекин. Это наступление открывало перед нами перспективу установить взаимодействие с частями 8-й народно-освободительной армии Китая и разгромить Бэйпинскую группировку Северного фронта японской армии. Меня, однако, смущало-следующее обстоятельство. Между Советским Союзом и Китаем еще 14 августа был заключен договор, устанавливающий традиционные дружественные отношения «путем союза и добрососедского послевоенного сотрудничества». Но чанкайшистские правители, извращая некоторые статьи договора, утверждали, будто СССР взял на себя обязательства помогать правительству Чан Кай-Ши в его борьбе против народно-освободительного движения в Китае. Это, разумеется, несусветная чушь. Более того, сам Чан Кай-Ши, как стало позже известно, вел двойную игру. Через своего представителя он передал японскому генералу Иману дополнительные условия капитуляции, в соответствии с которыми японские войска должны были до передачи оружия гоминдановским частям вести боевые действия против Народно-революционной армии.
Продолжая наступление на Пекин, мы попадали в атмосферу сложной военно-политической борьбы. Ведь за занятие любых пунктов не гоминдановцами, как говорилось во втором пункте условий капитуляции, предъявленных Чан Кай-Ши японцам, ответственность несли японские войска, которые обязаны освободить эти пункты и передать их нашим войскам[29] (то есть чанкайшистам. — И. П.). Это значило, что действия Конно-механизированной группы правительство Чан-Кай-Ши могло оценить, как вторжение в страну, с которой заключен договор в духе дружественных отношений.
Что делать? Собственно, такого вопроса передо мной тогда не стояло. Решение продолжать наступление было продиктовано, главным образом, следующими мотивами: к югу от Жэхэ продолжали существовать и вести боевые действия японские дивизии. Они оказывали серьезное сопротивление армии Чжу Дэ. Используя это обстоятельство, Чан Кай-Ши даже предпринял попытку организовать контрнаступление против 8-й китайской Красной армии. Однако в результате ряда сильных ударов гоминдановцы вновь потерпели поражение. Помнится, к нам прибыл командующий 12-й гоминдановской армией генерал Фудзо-И и обратился с просьбой, чтобы мы воздействовали на Чжу Дэ, который, как он выразился, «потеснил мои корпуса на 20–30 километров и наносит удары по тылам».
29
В. Л. Исраэлян. Дипломатическая история Великой Отечественной войны. Изд-во ИМО, 1959, стр. 351.