— Мне поручено заявить, — ответил Фудзо-И наш представитель, — что советские войска ведут боевые действия только против оккупационных армий империалистической Японии. Во внутренние дела Китая мы не вмешиваемся.
Можно было бы спросить у генерала Фудзо-Й, почему он не выдвигает предложений по совместному разоружению японских гарнизонов. Но нам было совершенно ясно, что между гоминданом и японцами существует прямой военнополитический сговор. Словом, военная и политическая атмосфера в районе боевых действий Конно-механизированной группы была весьма сложной и крайне напряженной. В этих условиях главным для нас было продолжать наступательную операцию с целью полного разгрома японских оккупантов. Мы не могли прекращать боевые действия до тех пор, пока они на деле не сложат оружия.
Для дальнейшего наступления на Пекин мы могли использовать дорожное направление: Жэхэ, Аньцзятунь, Губэйкоу, Миюнь, Пекин. Поэтому 5-я монгольская кавалерийская дивизия с утра 20 августа из-под Луанчина начала выдвигаться к Аньцзятуню. Недалеко от этого города в стороне от дороги действовала 6-я кавалерийская дивизия. Обе эти дивизии во взаимодействии с советскими танковыми, артиллерийскими, инженерно-саперными и другими частями начали выдвижение в исходные районы для дальнейшего наступления. Они должны были составить первый эшелон Конно-механизированной группы. Наступление на Пекин назначалось на утро 21 августа.
Еще в ходе наступления на Жэхэ мы деятельно готовились к дальнейшему этапу операции на Жэхэ-Пекинском и Калган-Пекинском направлениях. Вечером, накануне возобновления наступления, когда все было уже готово, я с группой офицеров выехал в деревню Инфан, стоящую на повороте дороги к югу. Километрах в двенадцати от нее находился город Аньцзятунь. Здесь мы намеревались разместить штаб Конно-механизированной группы на первом этапе операции до выхода к Великой китайской стене и овладения городом Губэйкоу.
Наши вездесущие разведчики установили, что в Аньцзя-туне располагается не очень большой, но по-боевому настроенный гарнизон численностью в несколько сот активных бойцов, а в Губэйкоу — пехотная бригада японцев. Полковник Никамура этих сведений не подтвердил и предположил, что там осели подразделения и части, отходившие под ударами Конно-механизированной группы с Долоннор-Жэ-хэйского направления.
Никамура дал довольно подробную информацию о дислокации японских войск по линии Датун — Пекин — Тяньцзинь. В Датуне располагались японские соединения: 118-я пехотная дивизия, две пехотные бригады и 4-й охранный отряд; в Пекине остались 3-я танковая и одна пехотная дивизии, 44-й отдельный танковый полк, юго-западнее Пекина — още одна пехотная дивизия; в Тяньцзине — 105-я учебная артиллерийская бригада; еще западнее — на станции Тангу — 8-я отдельная стрелковая бригада и другие специальные части.
Причиной того, что войск в этих районах дислокаций значительно поубавилось, было наступление 8-й народно-освободительной армии под командованием Чжу Дэ. Это наступление началось еще 11 августа и к моменту взятия нами Жэхэ и разгрома Калганского укрепрайона передовые части подходили к рубежу Датун — Пекин.
Говоря об этом, Никамура не без сожаления произнес:
— Наше поражение — это захоронение принципов «хак-ко итпу»[30]. У народов Азии должен быть покровитель, удел которого нести бремя их защиты от покорения белой расой. Теперь Азия будет растерзана тремя гигантами: Россией, Америкой и Англией.
Что-то вспомнив, он оживился и обвел рукой карту Китая:
— О, если бы моя родина успела, а вернее, сумела, завершить операцию «Чан-Кви»[31] и подвести все «углы» Азии под одну крышу…
— Вы были слишком далеки от выполнения этой непосильной задачи, чтобы говорить об этом с таким сожалением.
Полковник горячо возразил:
— 8-я армия Китая находилась на грани разгрома. Ее крупные силы под командованием генерала Чжао Вынь-цзиня были в окружении и отсчитывали последние удары своего пульса. Только наступление советской России спасло 8-ю армию от поражения.
— Следовательно, свою «крышу» японскому милитаризму приходилось возводить силой оружия, под прикрытием религиозно-мистических принципов. Ваша колониальная политика уже стоила Азии огромных людских жертв и материальных потерь.