— А зачем пришли в Китай войска вашей страны?
— Чтобы выполнить освободительную миссию и, предоставив народам право самим решать свою судьбу, уйти из Китая, — ответил я японцу.
Никамура пожал плечами:
— Такого в истории войн ещё не бывало.
— Вам этого не понять, но у вас будет время убедиться.
Сведения Никамуры не отражали, конечно, изменений, которые произошли в последние дни.
На пути в деревню Инфан мы обогнали главные силы 5-й кавалерийской дивизии и настигли передовой отряд. От Инфана начинается дорога на Пекин. Здесь мы остановились, чтобы уточнить обстановку.
Наступление развивалось успешно. Прибывший ко мне генерал Доржипалам доложил, что передовой отряд его дивизии— 28-й усиленный кавалерийский полк под командованием подполковника Эрэнцэна — уже достиг крепости города.
— Стремительно выдвигайте к городу главные силы дивизии. Если японцы не примут ультиматум, тогда артиллерийско-минометным огнем дивизии и приданных средств сокрушить противника и решительной атакой взять город.
— Город будет взят сегодня ночью, — заверил меня комдив.
— Торопитесь, у нас есть серьезный соперник. Передовой отряд 6-й кавдивизии — 15-й кавалерийский полк майора Дарамжава на ближнем подходе к городу. Полковник Цэдэндаши обещал первым ворваться в Аньцзятунь.
— Разрешите действовать? — коротко произнес Доржипалам. В глазах этого опытного и храброго генерала светилась твердая решимость.
Вместе с нашим офицером связи генерал Доржипалам выехал вперед, чтобы лично организовать штурм города.
Внезапный удар передовых отрядов уже предрешил судьбу гарнизона крепости. Около сотни пленных было захвачено на подступах к городу. А когда наступил рассвет и из крепости увидели, что вся долина заполнена наступающими войсками, поняли, очевидно, обреченность гарнизона, и над крепостной стеной был поднят белый флаг.
Генерал Доржипалам и полковник Цэдэндаши в сопровождении автоматчиков направились в крепость. Им представился молодой японский офицер штаба бригады. Оказалось, что основные силы и средства бригады занимают оборону вдоль Великой китайской стены перед городом Губэйкоу.
Захватив город Аньцзятунь, дивизии первого эшелона, сбивая и уничтожая на своем пути вражеские заслоны, продолжали стремительное наступление к границе Внутренней Монголии с Китаем, проходящей по Великой китайской стене.
Там, где река Чаохэ разрывает стену, китайцы в давние времена построили укрепленный город Губейкоу. Позднее по долине реки пролегли шоссейная и железная дороги на Пекин.
На рассвете 21 августа наш передовой командный пункт прибыл и развернулся в Аньцзятунь. Здесь ко мне явился представитель от гоминдановского генерала Шуаяо-си и вручил записку. Генерал сообщал ничего не значащие сведения о нескольких десятках китайских солдат, находящихся бог знает где, о четырехстах ящиках снарядов и двух орудиях, принадлежащих японцам. Затем с неподражаемой наивностью спрашивает: «Интересуюсь, куда вы поедете?» Иначе говоря — куда мы будем развивать наступление.
Обеспокоенность командования гоминдановских войск росла по мере нашего приближения к Великой китайской стене.
Чтобы не дать возможности противнику сосредоточить на главном Жэхэ-Пекинском направлении необходимые для обороны силы, войскам, завершившим к этому времени разгром Калганского укрепрайона, было приказано развивать стремительное наступление на город Калган и овладеть им. В случае прибытия представителей из частей 8-й народно-освободительной армии установить с ними взаимодействие.
Усиленный передовой отряд 7-й мотомеханизированной бригады возобновил наступление. Командир отряда офицер Зайсан-бумба, неотступно преследуя отходящего противника, на рассвете 22 августа вместе с советскими частями с ходу ворвался в Калган. Гарнизон охватила паника. Японские части отходили по дорогам на Хуайань и Сюаньхуа. Зайсан-бумба прежде всего освободил из тюрьмы политических заключенных и открыл двери японского военного концентрационного лагеря.
Вслед за передовым отрядом в город прибыл представитель командования Монгольской народно-революционной армии генерал-майор Эрэндо. В гостиницу, где он остановился, явились монголы и пригласили «господина монгольского генерала в резиденцию Дэ-вана».
Резиденция представляла собой хорошее кирпичное здание, построенное в стиле монастыря и обнесенное забором из обожженного кирпича.