В большом зале было собрано человек пятьсот-шестьсот монголов. При входе генерала все по местному обычаю стали на колени, устлали перед собой полы халатов и поклонились. Генерал Эрэндо жестом разрешил им встать. Из высокопоставленных лиц здесь находились министр финансов, управляющий делами и начальник отдела внешних сношений правительства Дэ-вана, а также его личный порученец.
Министр финансов поведал некоторые подробности бегства князя.
По его словам, к Дэ-вану явился японский консул и объявил, что в связи с наступлением армий объединенных наций положение Японии тяжелое, и она не сможет больше ничем помочь Внутренней Монголии.
— Хотите, — сказал он, — отступайте с нами.
Советник правительства Дэ-вана японский генерал-лейтенант предложил князю собрать членов правительства. Выступление советника было кратким.
— В сложившейся ситуации, — сказал он, — у вас возможны два решения: ехать со мной в глубь страны или оставаться на месте…
21 августа князь Дэ-ван со своими сторонниками и с семьей — женой, пятью сыновьями и дочерью — выехал поездом из Калгана в Пекин.
После сообщения министра финансов о бегстве Дэ-вана собравшиеся в зале приняли резолюцию, в которой излагалась просьба о присоединении Внутренней Монголии к Монгольской Народной республике. Эта резолюция была вручена генералу Эрэндо для передачи правительству МНР.
Несколько дней спустя в освобожденный советско-монгольскими войсками Калган вступили части 8-й народно-освободительной армии. Войска Чжу Дэ не могли в это время принять участие в операциях против японских войск, так как чанкайшисты неожиданно резко активизировали свои действия. Они атаковали войска народной армии всюду, где только возможно.
Складывалось впечатление, что японцы и гоминдановцы действовали согласованно: первые стремились остановить войска Конно-механизированной группы, а вторые — передовые части Чжу Дэ.
Перед самой Великой стеной, на перекрестке дорог, стоит деревня Бакэши. Сюда где-то в середине дня переместился наш командный пункт.
Полки обеих дивизий первого эшелона уже захватили все позиции под стенами Ваньличанчэна. Мне то и дело докладывали письма, запросы, донесения и требования гоминдановских генералов, в которых в разной форме выражалась одна мысль: «…У нас интересы общие. Поэтому мы хотим облегчить вашу задачу. Вы стойте там, где сейчас находитесь, а мы доложим, когда все сделаем». Мне хотелось спросить: что сделаете и кому доложите? Hо ответ на этот вопрос был и без того ясен.
Нам было известно, что по приказу Чан Кай-ши генерал-лейтенант Хан Ди-гун предпринял попытку выдвинуться в провинцию Жэхэ и даже захватил деревню Дагачжан. В дальнейшем он понял безнадежность своей затеи и отошел.
Генерал Доржипалам доложил мне, что его передовой отряд прорвался через линию вражеских заслонов и в данный момент ведет бой на ближайших подступах к городу и крепости Губэйкоу.
Почти одновременно к городу прорвался и передовой отряд 6-й кавалерийской дивизии. Майор Б. Дарамжав и подполковник Эрэнцэн быстро установили между собой тактическое взаимодействие и перехватили все подступы к крепости.
К середине дня части полевого заполнения были разгромлены и пленены.
В 13. 00 часов над крепостной стеной появился белый флаг.
Генерал Доржипалам с моим офицером связи направились на виллисе к крепости, а мы поднялись на Ваньличан-чэн. Губэйкоу лежал на краю широкой долины реки Чаохэ, у подножия крутобокой горы. В бинокль были хорошо видны расположенные справа перед крепостью железнодорожный вокзал и монастырь, а левее — аэродромные строения. У самой крепости автомобиль Доржипалама догнал другой виллис. Это спешил разделить с ним опасность и славу полковник Цэдэндаши.
Ворота крепости с внешней стороны были завалены землей. Автоматчйки стали разбрасывать землю, а командиры дивизий стояли и ждали. Это была весьма напряженная и далеко не безопасная сцена.,
— Полосанет из пулемета какой-нибудь смертник… Хотя бы танки подтянули, — забеспокоился полковник Чернозубенко.
Я знал, что танки стоят где-то под стенами крепости и наверняка держат на прицеле каждую бойницу перед воротами. Но теперь, пожалуй, нужна была не маскировка, а демонстрация силы. И войска начали обтекать крепость с запада по дороге.
Наконец, ворота крепости были открыты, и машины въехали в город. В штабе гарнизона наших представителей встретил уполномоченный японского соединения. Он озна-комился с содержанием ультиматума и растерянно пожал плечами.