Он сел в трехместный одномоторный самолет. Опытный советский летчик майор Бавко поднял его в воздух и взял курс на Сайншанду. Уже над территорией Восточно-Гобийского аймака в моторе что-то треснуло. Самолет начал терять скорость и быстро снижаться. Летчик с большим трудом сумел совершить посадку в пустынной всхолмленной степи.
Осмотр мотора дал далеко не утешительные результаты. Вышел из строя один цилиндр мотора.
— Сможем ли мы лететь дальше? — спросил Ю. Цеденбал.
— Я обязательно доставлю вас сегодня же в Улан-Батор, — заверил майор Бавко, — но для этого необходимо выгрузить все лишнее и лететь только вдвоем.
— Очень хорошо, — с готовностью подхватил это предложение адъютант генерала майор Дашдава. — Кроме автоматов, боеприпасов и меня выгружать у нас нечего. В отличие от Робинзона, я буду вооружен, как говорится, до зубов.
Втроем они взялись за хвост самолета и под «раз-два, взяли!» втащили на холм. И взлет с разбегу под гору, и сам полет в неисправном самолете на высоте телеграфных столбов — были сопряжены с серьезной опасностью. К счастью, все обошлось благополучно.
Самолет сразу же был отбуксирован в ангар и ремонтники быстро устранили неисправность в моторе. Майор Бавко тут же дозаправил его и вылетел в пустыню за оставшимся там майором Дашдава. Вернулись они лишь утром.
«До сих пор я с благодарностью вспоминаю, — пишет товарищ Цеденбал, — смелого, находчивого и опытного летчика этого самолета — майора Бавко, который работал в то время инструктором-техником, пилотирования в нашей авиационной дивизии».
Вернувшись в столицу Монгольской Народной Республики, генеральный секретарь вплотную занялся подготовкой к плебисциту. Малый хурал назначил днем всенародного голосования 20 октября 1945 года.
Из газет мы знали, что в стране создавались аймачные, сомонные и баговые комиссии. Составлялись списки для открытого голосования всех граждан, имеющих по конституции избирательные права. В армии и пограничных войсках порядок голосования устанавливался приказами командования в соответствии с инструкцией по проведению всенародного голосования по вопросу о независимости МНР.
По стране прокатилась волна собраний и митингов. Араты городских хоронов, стойбищ бескрайних степей и горных долин выражали безграничную преданность своей свободной Родине.
Великая победа и великий плебисцит, ликование народа и скорая встреча с родными — все это создало в войсках Конно-механизированной группы огромный морально-политический подъем.
К середине сентября мы уже закончили планирование марша частей и соединений для возвращения из Китая на территорию Монгольской Народной Республики. Основная масса советских и монгольских войск выступала в обратный путь 15 сентября и уже к концу месяца должна была прибыть в свои районы сосредоточения.
В один из сентябрьских дней улицы Жэхэ заполнили колонны горожан: они пришли провожать советских и монгольских воинов, возвращающихся на Родину.
После митинга мы поехали на перевал Гуанженьмин, являвшийся исходным пунктом нашего маршрута. На окраине города я обратил внимание на старого изможденного человека. Он стоял у дороги и махал нам рукой. Мне невольно захотелось пожать эту руку.
Остановились. Старик опустился на колени и стал низко кланяться.
— Не надо гнуть спину, отец. Ты хозяин земли и помни об этом.
— Их баярлалаа, их баярлалаа[37]! — восклицал он сквозь слезы радости.
Такие сцены не забываются. Я по сей день хорошо помню этого старого крестьянина…
На перевале мы стояли у дороги. К нам подъезжали командиры проходящих частей:
— Такой-то хинганский кавалерийский полк, выполнив боевую задачу по освобождению дружественной страны от японских захватчиков, возвращается на Родину — в Союз Советских Социалистических Республик, — докладывали они. И тут же представлялись — Подполковник Ларин… Подполковник Денисов… Подполковник Осадчук…
15 сентября двинулась в обратный путь поднятая по тревоге 7-я кавалерийская дивизия. И снова теплые проводы благодарных жителей Жэхэ, снова мы слышим рапорты о выполнении боевой задачи по освобождению дружественной страны и готовности выполнить любой приказ своей Родины. Теперь докладывают командиры монгольских полков: подполковник Чойндонгава, майор Орших, майор Дарамжав и другие.
Полк за полком, дивизия за дивизией выступают в обратный путь — на Родину.
18 октября 1945 года в Улан-Батор прибыла делегация китайского правительства во главе с заместителем министра внутренних дел Ли Фа-чжаном. Его удивило, с каким огромным воодушевлением народы Монгольской Народной Республики проголосовали 20 октября за государственную независимость своей Родины.