– Предложи сто тысяч – так лучше.
– Как скажешь, дорогая.
То, что он действует в большей степени для спокойствия любимой женщины, Андрей, конечно, сознавал, но ощущение того, что кто-то может вот так, походя, внести разлад в его только-только наладившуюся жизнь… Нет, он найдет Ваньку! Обязательно! Пусть Ванька – женина игрушка, но это его, Андрея Полевого, жена, и ее игрушку никто не смеет тронуть пальцем!
– Михал Юрич, здрасте… У вас на тысячу знаков местечко в текущем номере найдется? – спросил Андрей, открывая дверь замовского кабинета.
– Да, привет, сынок… А что ты хотел?
– Объявление дать. Про Ванюшку.
– Что – опять ничего? – огорчился Борода.
– Если б было чего, я бы еще вчера сообщил – как крестному. Так есть место?
– Конечно! Я пару анекдотов с последней полосы выкину. До обеда дашь текстик?
«Да, краткость – сестра таланта, – думал Андрей, сидя у себя в кабинете за компьютером. – Похоже, мой талант был единственным в семье».
Развернутые, многофигурные, красочные полотна давались ему куда легче. Сочинить текстик, в котором было бы все понятно и не было ничего лишнего, оказалось делом непростым. Но главное – солидная цифра «сто тысяч» была очень выразительна. Она обещалась тому, кто раскроет тайну местонахождения Вани П., появившегося на свет четыре месяца назад и недавно бесследно исчезнувшего… Анонимность и безнаказанность доносчику гарантировались.
Уповать приходилось на то, что какой-нибудь безработный пьяница, просиживавший от выпивки до выпивки на лавочке у подъезда, обратит внимание на появление у кого-то из соседей крупного, трубногласого младенца, доселе там не наблюдавшегося. Возможно, позарившись на немалые денсредства, кто-то позвонит или придет в редакцию. Загвоздка состояла в том, что пьяницы газет, даже местных, не выписывают и не покупают. Да и с вниманием у них туговато – если дело не идет о водяре или пивасике.
Но ведь есть еще дорогие, милые, социально активные бабушки у подъездов, на балконах и завалинках! Вот где пригодилась бы их готовность к непримиримой борьбе со злом и неизбывная страсть к многочасовым допросам мимоидущих!
– Готово, сынок? – обрадовался Михал Юрич, когда Андрей, послав текст, позвонил ему в кабинет.
– Если что-то не так – скажите, я приду, обсудим. Я прямо в верстке поправлю.
– Да нет. – По голосу Андрей понял, что Борода внимательно читает текст. – Вроде так все. Может, сначала полтинник предложим? А то посеем нездоровый интерес у населения – телефоны оборвут в редакции, а мы потом по адресам убегаемся… Ты как?
– Анна так хотела. Она мучается очень – считает, что виновата во всей этой истории.
– А-а, да. Ладно, я даю в таком виде. – Андрей услыхал, как Михал Юрич споро щелкает мышкой. – Да, Анечка очень чувствительная девушка.
– Даже слишком… И скажите верстальщице, чтобы в фототеке нашей карточку взяла. Помните какую?
«Дело сделано, – подумал Андрей и положил трубку. – Завтра тираж отпечатают, в пятницу его прочтут сограждане… Ну, будем надеяться, что прочтут – все ж в отпуске… Ох, какая же вокруг незадача! Все против того, чтобы Ваньку вернули в семью!»
Возвращаться домой не хотелось. Видеть вопрошающие глаза Анны становилось все сложнее. Но можно и должно было набросать материал о таборе – вот и предлог для того, чтобы задержаться в редакции.
Пришла пятница, наступил август. Пакостный високосный год с трудом переполз через вершину холма и устремился к подножию. Установилась в меру жаркая погода.
– Ты не хочешь поехать к родителям на дачу? – спросил Андрей, вернувшись из редакции, куда спускался, чтобы взять пару номеров с объявлением. – Погода хорошая.
Анна, только что просмотревшая последнюю страницу «Крестьянки» с волшебными цифрами «сто тысяч», помотала головой.
– Может, надо было побольше предложить? – подняла она на Андрея горестные глаза.
«Ага, чтоб у половины города башню снесло в надежде хоть что-то с меня слупить!»
– Аня, если у кого-то есть адекватная информация, это вполне приличная сумма. Большая сумма просто взбутетенит людей с неустойчивой психикой.
– Ты так думаешь?
– Я консультировался с Михал Юричем.
– Да? – чуть оживилась Анна. – И он согласился?
– Мы плотно обсуждали этот вопрос, и он предлагал мне снизить сумму. Так ты хочешь поехать на дачу? По-моему, ты уже неделю не гуляла с Машей на свежем воздухе.
– Погода была плохая.
– А сейчас хорошая.
– Мы на балконе гуляем, – буркнула Анна и ушла в детскую.
– О’кей, тогда я тоже на балконе погуляю.
Андрей переоделся в шорты и сел на солнышке с газетой. Мобильник положил рядом.
День прошел в ожидании звонков, хотя Андрей понимал, что реакция на обещание награды наступит не раньше, чем через день-два, – если наступит вообще. С Анной они почти не разговаривали – словно боялись пропустить звонок городского телефона, номер которого тоже был указан в объявлении.
– А что мы будем делать, если никто не позвонит? – как бы невзначай спросила Анна за обедом.
Андрей знал, что рано или поздно она задаст такой вопрос, и заготовил ответ:
– Обратимся в частное агентство, которое специализируется по таким делам.
– А если они не найдут?
Анна сидела уставившись в полупустую тарелку и кусала губы. Андрея это ужасно злило, но он сдерживался.
– Значит, обратимся к экстрасенсам, поедем к матушке в Голубинский, наконец, молебен закажем! Я не понимаю, чего ты от меня хочешь – чтоб я ходил по улицам и пугал мамаш, заглядывая в коляски – нет ли там нашего Ванюшки? Хорошо, я пойду – если тебя это утешит! Но через полчаса меня загребут как извращенца – вот это менты точно сделают с удовольствием! Они, я думаю, про мои подвиги не забыли… А, как? Сделать?
Анна уже всхлипывала, рука, державшая ложку, мелко дрожала.
– Нет, ты скажи!
Тут до Андрея дошло, что в гостиной уже не первый раз звонит городской телефон. Он вскочил и, радуясь возможности не продолжать разговор, поднял трубку.
– Да! – чуть откашлявшись, ответил он.
– Андрюша, здравствуй, – услыхал голос Ксении Петровны. – Я тут увидела ваше объявление… Что – милиция ничего не может?…
– Боюсь, она просто не слишком хочет, поскольку дело касается меня лично.
– Да, понимаю…
– А как вы сами – вам никаких сообщений из высших сфер не поступало?
Анна стояла на пороге и жадно прислушивалась к разговору, поэтому спросить у ясновидицы напрямик – как, наш Ванька-то хоть живой, искать его стоит? – Андрей не решился.
– Ну, плохих не поступало… А еще я вот что хочу тебе сказать: я знаю одно место – типа секты, братства. Они берут к себе деток брошенных или беспризорных. Милиция их не трогает, хотя дети там вроде как незаконно находятся.
– Как же это получается?
– А иначе, – Ксения Петровна усмехнулась, – им всем потом, через несколько лет, квартиры придется давать, а кому это по большому счету надо?
– Это правда – кому нужны дети в государстве с вымирающим населением!
– Ох, не говори… Так тебе это интересно?
– Ну да, в принципе… Так или иначе, я туда съезжу.
– Кто это был? – нервно спросила Анна, когда он положил трубку.
– Ксения Петровна. Тебе привет.
– Ну что, что она говорила?
– Дала адрес, где полулегально концентрируются брошенные и бесхозные дети. Я подумал – может, тот, кто крал наших деток, потом решил избавиться и от Ванюшки, и он попал туда? Съезжу посмотрю. Ксения Петровна зря не посоветует.
– Я поеду с тобой! – Анна метнулась вон, на ходу снимая передник.
– Маню с собой возьмем? – не скрывая иронии, поинтересовался Андрей.
– Ну да, – остановилась Анна. – Я с ней в машине посижу.
– Тогда зачем ездить?
– А если ты Ваню не сможешь узнать? Если ты не узнаешь, приду я и…
– А кто на городском телефоне будет? Вдруг у того, кто захочет нам позвонить, мобильника нет?
– Сейчас у всех есть.
– Ладно, тогда собирайся. Только потом не упрекай меня, что я упускаю время или возможности. Ты ведь именно так все это время думала?
Анна стояла, глядя в сторону и безмолвно шевеля губами.
– Хорошо, – наконец глухо проговорила она. – Поезжай один. Только позвони мне сразу.
Выпуская Андрея из квартиры, Анна поцеловала его в щеку – как родственника, не более, и напомнила – сразу позвони.