Да, почему сейчас, в начале дня, оно стоит над южной оконечностью острова и даже чуть западнее, а не на востоке, где ему положено быть? Или он ошибся тем утром? Нет, он отлично помнил, что все время, пока они с Эвелиной, напрягая последние силы, старались достичь этой полоски земли, вытянутой по оси Крокодилова мыса, солнце не переставало бить им в глаза. Потому он и решил, что мыс смотрит на север. Что же произошло сегодня? Почему теперь остров вытянулся с востока на запад?
При всем старании Денис не мог придумать ни одного мало-мальски сносного объяснения. Можно было, конечно, допустить, что сам Денис, измученный бессонной ночью, борьбой с океаном потерял тогда всякую способность ориентироваться. Мало ли подобных случаев известно в истории кораблекрушений. И все-таки…
Но вот и мысок. Узкий, длинный, с небольшим холмиком на конце, он и здесь, вблизи, напоминал дремлющего крокодила. Берега у него круто обрывались в океан. Лес подступал почти к самой воде. Нечего было и думать идти дальше вдоль береговой кромки. Проще было пересечь мысок напрямик.
Так Денис и сделал. И, продравшись сквозь густые заросли, сплошь покрывавшие «спину крокодила», вышел к широкой бухте, правильный полукруг которой плавно изгибал береговую линию острова почти на девяносто градусов. Дальше берег тянулся почти прямо. И метров через триста-четыреста заканчивался высокой скалой с почти голой вершиной.
«Вот нам и смотровая площадка, – решил Денис, оценивая высоту этого естественного наблюдательного пункта. – Метров семьдесят, если не больше! Ни один здешний холм не имеет такой высоты. Там и валежника надо будет запасти на всякий случай. А здесь, в бухте – причал. Вон там, на пляже, любую шлюпку можно принять. Словом, лучшего места для базы не придумаешь. Далековато, правда, от рыбной запруды. Но ведь главное-то – выбраться отсюда».
Денис обогнул бухту, спустился на пляж. Пляж был просторным и таким ровным и чистым, будто песок на нем просеяли сквозь сито. Но не это больше всего поразило Дениса. Больше всего его поразило то, что из глубины острова, со стороны леса, на пляж спускалась тропинка. И хотя тропинка эта давным-давно поросла травой и по ней, по крайней мере, в этом году, видимо, еще никто не ходил, тем не менее это была несомненно тропинка и, следовательно, на острове когда-то жили или бывали люди.
Но если так, в лесу, откуда идет тропинка, должны быть остатки какого-то поселения или хижины.
Движимый любопытством, Денис направился по тропинке вверх и, поднявшись метров на сорок, вышел на поляну, где, в самом деле, были следы пребывания людей: пни, явно оставшиеся после пилы или топора, черепки разбитой посуды, обрывки полиэтиленовой упаковки, а в дальней части поляны, на небольшом пригорке, громоздилась даже куча полуистлевших досок и брусьев, бывших когда-то деревянным строением.
Да, здесь несомненно жили люди. Но сколько времени прошло с тех пор, если все, к чему прикасался Денис, мгновенно рассыпалось в труху, а сквозь щели досок и брусьев, еще хранивших следы масляной краски, проросли даже невысокие, в полметра деревца!
Обойдя еще раз поляну и окончательно убедившись, что люди не были здесь давно, Денис вернулся к развалинам хижины, чтобы покопаться в груде мусора, оставленного ее обитателями, и скоро откопал несколько бутылок из-под кока-колы, с десяток перламутровых пуговиц и пряжек, осколок зеркала, зубную щетку, дамскую серьгу, помятую оправу от очков, пластмассовый корпус авторучки, обломок мужской запонки, несколько металлических монет и даже бумажник с полуистлевшими денежными купюрами.
Нетрудно было догадаться, что хижина принадлежала не рыбакам в не охотникам. По всей видимости, здесь жили достаточно культурные люди, мужчины и женщины. Скорее всего это были ученые-океанологи, высадившиеся для проведения каких-то научных наблюдений, или богатые туристы – искатели приключений. Ими, очевидно, и был построен легкий деревянный домик, рассчитанный на одно-два лета. Непонятно было только, почему, уезжая отсюда, они не взяли самое ценное – деньги?
Впрочем, сейчас Дениса больше интересовала чисто практическая сторона находки: что из найденных вещей можно было бы использовать с пользой для дела. К сожалению, из всех обнаруженных предметов могли найти применение лишь бутылки из-под кока-колы.
Придя к столь неутешительному выводу, Денис вернулся на берег океана и двинулся к возвышавшейся над ним скале. Скала оказалась, действительно, высокой, выше, чем он предполагал. Но забраться на нее не составило особого труда, поскольку вулканический туф, слагающий ее сверху донизу, местами сильно разрушился, образовав причудливые карнизы и гребни.
Не прошло и четверти часа, как Денис был на вершине, господствующей, как он и считал, над всеми холмами острова. Холмов таких было десятка полтора. Но только три из них поднимались на значительную высоту и так же, как этот, блестели голыми вершинами. Остальные больше походили на ископаемые дюны, широкие, плавно-пологие, поросшие лесом. Сплошной ковер леса выстилал и долины меж холмами, отчего весь остров напоминал большую зеленую клумбу. Впрочем, форма этой «клумбы» была довольно своеобразной; остров оказался вовсе не вытянутым в одном направле-
нии, как считал Денис, а напоминал огромную греческую букву «со», с сильно утолщенной нижней частью.
С обеих сторон этой зеленой «омеги», подобно клешням фантастического краба, выдвинулись в океан два мыса: слева узкий и длинный Крокодилов мыс, справа – значительно более короткий, напоминающий голову кита и тут же названный Денисом Китовым мысом. В центре же «омеги», разделяя две аккуратные бухточки, горбился лесистыми дюнами еще один мыс, напоминающий массивную булаву, в конце которой и высилась скала, где стоял сейчас Денис, обозревая окрестности.
Лучшей смотровой площадки трудно было придумать. Со скалы отлично просматривался не только весь остров, но и вся линия горизонта. Дым костра, зажженного на такой высоте, был бы виден с любой точки обозримого пространства. Только как поддерживать здесь огонь? Верхняя часть скалы была открыта для всех ветров. Даже сейчас, в теплое солнечное утро, ветер, дующий со стороны Крокодилова мыса, пронизывал до костей.
Денис прошелся по узкой, ровной, как стол, поверхности вершины, спустился в небольшую седловинку с заветренной стороны. Однако холод пробирал и здесь. Он вернулся наверх.
«Придется соорудить тут укрытие и держать наготове запас дров, чтобы поджечь в нужный момент. Площадку же для постоянного костра лучше сделать под скалой, рядом с шалашами для жилья. Там вон, совсем рядом и вода, и валежника. хоть пруд пруди. Словом, пора переносить лагерь сюда. Лучшего места не найдешь на всем острове. Жаль только, что народ подобрался недружный».
Денис в последний раз окинул взглядом горизонт и собрался уже спускаться со скалы, как внимание его привлек небольшой серый холмик под ногами. То несомненно была слежавшаяся зола давнишнего костра. Вот и кусочки угля, вбитые дождем в туф. И полуобгорелые обломки веток. Значит, люди, жившие на берегу Круглой бухты, были такими же жертвами кораблекрушения, как и они? По-видимому, так. Или уже здесь, на острове, с ними произошло какое-то несчастье. Иначе зачем разводить огонь на такой высоте? Ясно, что они сигнализировали таким образом проходящим судам.
И скала уже послужила им наблюдательной башней.
«А вот и еще одно подтверждение этому!»- Денис нагнулся к небольшой расселине, где заметил что-то блеснувшее в ноздреватом туфе, и извлек старый, позеленевший от времени бинокль.
«Все ясно! Людям, увидевшим идущее к ним на помощь судно, было уже не до бинокля. И не до денег. И вообще – ни до чего на свете!» Денис живо представил себе, как много лет назад, может быть, в такое же солнечное утро, другой человек, худой, изможденный, заросший бородой, до того яростно раздувавшей костер и с безумной надеждой всматривавшийся в приближающийся корабль, вдруг радостно вскрикнул, бросил в сторону бинокль и, размахивая руками, продолжая громко кричать, помчался вниз со скалы к бухте, где ждали его товарищи и куда входила, наверное, уже посланная с корабля шлюпка.