Эффект появления новой городской промышленности и новой гиперпродуктивной сельской местности привел к тому, что все мы стали жить в городах, породив множество проблем, с которыми человечество сталкивается и по сей день. Самое драматичное влияние, безусловно, оказала рождаемость. На ферме рождение детей часто было более экономически обоснованным решением, чем любовью. Дети были бесплатной рабочей силой, которая де-факто была привязана к экономическим потребностям родителей. Существовало понимание - уходящее корнями в тысячелетия культурных и экономических норм - что дети либо возьмут на себя управление фермой, когда их родители состарятся, либо, по крайней мере, не уедут далеко. Расширенная семья образовывала племя, которое последовательно поддерживало друг друга. Эта культурно-экономическая динамика сохранялась с самого начала истории, вплоть до консолидации мира на империи и национальные государства.
К большому огорчению моей мамы, урбанизация выбросила эти нормы в окошко. Переезд с разросшейся фермы на участок в четверть акра в маленьком городке, а тем более в многоэтажный дом в густом мегаполисе - и экономика детей рушится. Для детей больше нет столько работы. Но детей по-прежнему нужно одевать и кормить. Поскольку продукция фермы больше не находится у родителей под рукой, за еду нужно платить. Даже при наличии летней подработки и разноса газет, лучшее, на что могут надеяться родители в отношении своих "мини-я", - это вернуть затраченные деньги.
Если переехать из маленького городка в город, дети быстро (с экономической точки зрения) превращаются в не более чем дорогие предметы для разговоров. И хотя не один родитель плачет слезами грустной радости, когда дети наконец съезжают, как правило, не наблюдается паники, которая могла бы возникнуть при таком переезде на доиндустриальной ферме, живущей почти натуральным хозяйством. Когда исчезает большая часть экономических оснований для рождения детей, люди поступают естественным образом: они заводят меньше детей.
И тем не менее, население росло на протяжении всего процесса индустриализации. Отчасти причина этого очевидна: значительно усовершенствованные системы распределения в сочетании с разработкой и применением синтетических пестицидов, гербицидов и особенно удобрений обеспечивали все более надежное производство продовольствия, устраняя угрозу голода.
А также менее значимые, но важные факторы: канализация избавляла от отходов, снижая заболеваемость. Городская жизнь уменьшила количество несчастных случаев и улучшила доступ к медицинской помощи, снизив смертность, особенно младенческую. Более совершенные лекарства снизили смертность от уже менее распространенных болезней и травм. Все это увеличило продолжительность жизни. Удвойте среднюю продолжительность жизни, и через поколение вы удвоите население, потому что у людей стало больше детородных лет.
Но не похоже, чтобы всё это произошло сразу. Возьмем ткацкий станок, который, как правило, считается самым значительным из ранних прорывов, увеличившим производительность на час работы в пятьдесят раз. Первый прототип был построен в 1785 году, но в конечном итоге он прошел через пять десятилетий усовершенствования на семнадцати отдельных этапах. И даже после этого потребовалось еще почти столетие доработок, чтобы сделать ткацкий станок полностью автоматическим, чтобы не нужно было останавливать работу, когда в челноке заканчивается материал.
"Революция" по отношению к промышленной революции - это немного неправильный термин. Новые технологии не были волшебным образом разработаны или применены сразу, а были разработаны, прототипированы, усовершенствованы, массово произведены и массово применены, и, в свою очередь, они породили дочерние и внучатые технологии в течение двухсот лет. Переход от фермы к городу занял время. Потребовалось время для превращения Лондона в крупнейший, богатейший, образованнейший город мира. Трансформация культурных и экономических норм огромных семей с обилием детей, где средний взрослый умирал в тридцать лет, в крошечные семьи, где дети считаются несносно громкими и раздражающе подвижными угрозами безопасности, а шестидесятилетние - обычное явление, заняла время. Утроение населения британских домов потребовало времени.
Для британцев вся трансформация заняла семь поколений.