Особенно его расстраивали заявления, что он описал науку как иррациональную.
— Если бы они говорили «арациональную», то меня бы это совершенно не беспокоило, — заявил он без тени улыбки.
Так как Кун опасался усугублять путаницу в отношении своей работы, он стал бояться прессы. Когда я впервые позвонил ему, чтобы договориться об интервью, он мне отказал.
— Послушайте. Я думаю, нет, — сказал он и сообщил, что «Сайентифик Америкен», мои работодатели, дали «Структуре» «самую плохую рецензию», насколько он «помнит». (Сарказм на самом деле был отказом; он вызывал в памяти аргумент Куна о «много шума из ничего». Но чего ожидал Кун от журнала, прославляющего науку?) Заметив, что я тогда не работал в журнале — рецензия была опубликована в 1964 году, — я попросил его изменить решение. В конце концов Кун с неохотой согласился.
Когда мы наконец оказались в его кабинете, Кун заявил, что ощущает дискомфорт от самой идеи того, что придется лезть в глубину его мыслей.
— Человек не является историком самого себя, не говоря уже о психоаналитике, — предупредил он меня.
Тем не менее он проследил свой взгляд на науку до прозрения, случившегося с ним в 1947 году, когда он учился в Гарварде, пытаясь получить докторскую степень по специальности физика. Читая «Физику» Аристотеля, Кун удивился, насколько она «неправильна».
Как получилось, что человек, блестяще писавший на такое количество тем, был настолько сбит с дороги, когда дело дошло до физики?
Кун размышлял над этой тайной, глядя в окно студенческого общежития («Я до сих пор вижу лозу и тень, которая покрывала ее на две трети»), когда внезапно до него «дошел смысл» книги Аристотеля. Кун понял, что Аристотель вкладывал в основные понятия другие знания, отличные от вкладываемых современными физиками. Например, Аристотель использовал слово «движение», чтобы сказать не просто об изменении положения, а об изменении вообще — солнце краснеет и спускается к горизонту. Физика Аристотеля, понимаемая в ее терминах, просто отличалась от физики Ньютона, но не уступала ей.
Кун оставил физику в пользу философии и пятнадцать лет боролся, чтобы трансформировать свое прозрение в теорию, изложенную в «Структуре научных революций». Краеугольным камнем его модели является концепция парадигмы. Под парадигмой до Куна имели в виду просто пример, который служит образовательным целям. Например аmо, amas, amat — это парадигма для обучения спряжению глаголов в латинском языке. Кун использовал этот термин для набора процедур или идей, косвенно инструктирующих ученых о том, чему верить и как работать. Большинство ученых никогда не спорят с парадигмой. Они решают загадки, проблемы, от которых усиливается и расширяется охват парадигмы, а не бросают ей вызов. Кун назвал это «жадным поглощением» или «нормальной наукой». Всегда существуют аномалии, явления, которые парадигма не в силах изъяснить и которые могут даже противоречить ей. Аномалии часто игнорируют, но если они нарастают, то могут вызвать революцию (также называемую смещением парадигмы, хотя это не выражение Куна), когда ученые отказываются от старой парадигмы в пользу новой.
Отрицая взгляд на науку как на непрерывный процесс строительства, Кун был твердо уверен, что революция — это как деструктивный, так и созидательный акт. Предложивший новую парадигму стоит на плечах гигантов (если заимствовать фразу Ньютона), а затем сильно бьет их по головам. Он часто молод или недавно пришел в эту сферу, то есть не полностью знаком с теорией. Большинство ученых с неохотой принимают новую парадигму. Они часто не понимают ее, и у них нет объективных критериев, чтобы оценить ее. Для различных парадигм нет общего стандарта для сравнения; они «несопоставимы», если воспользоваться термином Куна. Выдвигающие различные парадигмы могут спорить вечно и так и не разрешить свои несогласия, потому что они вкладывают различные знания в основные термины: движение, частица, пространство, время. Перемена взглядов ученых, таким образом, является как субъективным, так и политическим процессом. Он может включать внезапное интуитивное понимание, подобное достигнутому в конце концов Куном, когда он размышлял над Аристотелем. Тем не менее ученые часто принимают парадигму просто потому, что за ней стоят другие с хорошей репутацией или их большинство.
Взгляд Куна расходился со взглядами Поппера по нескольким важным аспектам. Кун (и другие критики Поппера) доказывал, что опровержение не более возможно, чем подтверждение; каждый процесс подразумевает существование абсолютных стандартов доказательств, превосходящих любую отдельную парадигму. Новая парадигма может решить загадки лучше, чем старая, и она может иметь большее практическое применение.