Дэвид Кесслер
Конец обжорству
Предисловие к русскому изданию
Борьба с перееданием не знает национальных границ. Хотя Соединенные Штаты породили эпидемию ожирения, начавшуюся во второй половине XX в., и продолжают оставаться ее эпицентром, многие другие страны движутся в том же направлении. И несмотря на то, что для России первостепенными остаются вопросы алкоголизма, курения, душевного здоровья и общественного здравоохранения, проблемы избыточного веса начинают выходить на передний план.
Если, к примеру, в Великобритании сохранятся сегодняшние тенденции, к 2025 г. около 40% населения этой страны будут страдать ожирением. Франция движется по той же траектории. Почти 20 млн французов (при населении в 63 млн) подпадают под определение людей с избыточным весом, и почти у 6 млн диагноз «ожирение». Видимо, пришло время переписывать бестселлер «Почему француженки не толстеют».
И все же во многих странах размеры порций по-прежнему меньше, чем в Америке, сети быстрого питания не столь навязчивы и вездесущи, а правила приличия, определяющие, где и когда есть, заметно строже. Американское отношение к еде отнюдь не норма и продолжает у многих вызывать недоумение. Профессор Дебби Вудс, европейский специалист по проблемам ожирения и общественного здравоохранения, вспоминает, что испытала шок, когда впервые приехала в США: «Это была атака на мои органы чувств. Еда повсюду! Неестественно яркая, неестественно пахучая, огромными порциями, она окружила меня со всех сторон».
В России традиции пищевого поведения имеют под собой историческую основу. Десятилетиями ограниченная доступность готовых продуктов питания и тот факт, что многие жители получали овощи со своих дач, обеспечивали более здоровое питание, чем в Америке. Однако сегодня в России стало больше супермаркетов,полки которых ломятся от продуктов, подвергшихся технологической переработке.
Пока американские традиции питания продолжают казаться россиянам неестественными, у вашей страны есть шанс притормозить. К сожалению, пока этого не происходит. «Когда я увидела, что случилось в Америке, путь, по которому идет Европа, стал для меня пугающе очевидным», - констатирует Дебби Вудс. Другой мой европейский коллега говорит об этом еще лаконичней: «Там, где Америка сегодня, Европа будет завтра».
Раньше русские, когда им хотелось чего-то солененького к пиву, тянулись за вяленой рыбкой. Теперь они все чаще выбирают чипсы.
И, разумеется, привычка есть в любое время и в любом месте, воспринимаемая как вожделенная «свобода выбора», становится все более распространенной.
Причины, вызывающие ожирение, во всем мире одинаковы, и индустрия питания - главный виновник происходящего. Современные пищевые корпорации жаждут роста прибыли, а добиться этого они могут, только продавая больше продуктов, даже там, где рынки уже насыщены.
Но ведь мы же не обязаны покупать их товары, верно? Однако отказаться бывает не так уж просто. Как показывает моя книга, продукты с высоким содержанием сахара, жира и соли провоцируют постоянное переедание, заставляя нас продолжать есть, даже когда мы уже удовлетворили свой аппетит. Производители добавляют жир, сахар и соль практически во все продукты, расширяют торговые сети так, что еда продается на каждом углу, и используют маркетинг, чтобы убедить нас в том, что круглосуточное обжорство - социально приемлемая форма развлечения. Они сделали еду такой привлекательной, что наш мозг перестал сопротивляться соблазнам. До сих пор мы этого не понимали, но у миллионов людей выработали условный рефлекс постоянно переедать. Непрерывная бомбардировка связанными с едой стимулами перепрограммировала наш мозг.
Может быть, корпорации и не разбираются в нейробиологии, но они знают, что определенные сигналы на входе
- а именно сахар, жир и соль- позволяют на выходе получить желаемое
- потребителя, который всегда возвращается за добавкой.
Корпорации не интересует наша личная борьба с лишним весом и наше здоровье.
Они заинтересованы в том, чтобы у нас вошло в привычку приходить к ним снова и снова. Борьба за контроль над собственным поведением - это наша и только наша борьба. И чтобы победить, мы должны прежде всего изменить свое отношение к еде.
ВВЕДЕНИЕ
Вы - мишень
Я научился распознавать симптомы переедания в ресторанах по всей Америке. Это было нетрудно, потому что люди, запрограммированные на переедание, ведут себя по-особенному. Они набрасываются на еду с каким-то азартом. Тысячи раз я видел, как они, еще не проглотив один кусочек, уже подхватывают на вилку другой,как тянутся через стол, чтобы подцепить ломтик жареной картошки у своего спутника, и следят, чтобы последний ломтик с общей тарелки не достался никому другому. Некоторые блюда, кажется,имеют над этими людьми особую, магическую власть, заставляющую подбирать с тарелки все крошки.
Наблюдая такое поведение, я каждый раз представляю, какое сражение идет у них в головах, какая борьба между «я хочу» и «мне нельзя», между «я себя контролирую» и «я не могу себя контролировать». Здоровье каждого из нас зависит от исхода этого сражения.
Идея написать эту книгу родилась, когда я смотрел ток-шоу Опры Уинфри. Доктор Фил, в то время «дежурный психолог» программы, говорил о том, почему люди набирают лишний вес и что нужно сделать, чтобы похудеть.
Когда он пригласил добровольца из зрителей, на сцену вышла крупная, хорошо одетая женщина по имени Сара. Ободряюще положив ей руку на плечо, доктор Фил попросил Сару откровенно рассказать о ее саморазрушительном поведении, которое, повторил он с нажимом, ведет к набору веса. Он хотел услышать, что же заставляет Сару переедать.
Поначалу Сара улыбалась, рассказывая свою историю. «Я все время ем. - Она нервно хихикнула. - Я ем, когда голодна, ем, когда не голодна. Я ем на радостях, ем, когда у меня плохое настроение.
Ем ночью. Ем, когда муж приходит с работы».
Доктор Фил мягко, но настойчиво выспрашивал у Сары, как она относится к себе. Солнечная улыбка исчезла с ее лица, и Сара призналась, что она считает себя неудачницей, толстой и уродливой, а собственное поведение часто раздражает и огорчает ее: «Я чувствую, что не могу сдержать слово, которое дала себе; понимаю, что у меня нет силы воли».
Глотая слезы, она рассказывала, что порой не может думать ни о чем, кроме еды: «Все мои мысли вертятся вокруг того, почему я ем, что я ем, когда ем, с кем... Я не люблю себя».
Повернувшись к аудитории, доктор Фил спросил: «Кто-нибудь узнал в этом описании себя?» Две трети зрителей подняли руки.
Борьба Сары с собой явно затронула знакомые струнки в душах многих людей. Честно говоря, она затронула и меня.
Как-то я решил проверить свою силу воли.
Я зашел в одну из кондитерских, которых так много в Сан-Франциско, и купил два шоколадных пирожных. Придя домой, я выложил их на бумажную тарелку и поставил на кухонном столе так, чтобы дотянуться до них было невозможно. Они были пухленькие, мягкие, нежные - и покрыты густой «шубкой» из шоколадной стружки.
Я сосредоточился на пирожных, наблюдая за собственной реакцией. Глубоко вздохнул. Облизнул нижнюю губу. Не замечая цветов на столе и фотографий моих детей на полке, я смотрел и смотрел на пирожные, пока силой не заставил себя отвести взгляд. Тут я заметил, что моя правая рука подобралась к тарелке на несколько сантиметров, хотя я и не мог вспомнить, чтобы шевелился. Я взял газету и постарался сконцентрироваться на чтении, но то и дело косился на тарелку.
Чувствуя какую-то смутную неловкость, я поднялся в свой кабинет на втором этаже - самое удаленное от кухни место. Но даже на таком безопасном расстоянии я не мог избавиться от маячивших в уголке моего сознания пирожных. В конце концов, я ушел из дома, так и не притронувшись к ним и чувствуя себя победителем.
Спустя пару часов я зашел в Caffe Greco, где, как говорят, подают лучший в городе капучино. На стойке стояла большая стеклянная ваза с домашней выпечкой. Я заказал кекс с шоколадом и апельсиновой цедрой и немедленно его съел.
Я решил разобраться в причинах такого поведения. Почему Сара не может удержаться от еды, даже зная, что это делает ее несчастной и угрожает ее здоровью? Почему моей решимости хватило так ненадолго? Я хотел знать, чем можно помочь Саре, мне и миллионам таких, как мы.
Я начал прислушиваться к рассказам людей, которые борются с лишним весом; внимательно, как доктор за пациентами, стал наблюдать за ними, обращая особое внимание на поведение этих людей рядом с чем-нибудь съестным. Я быстро понял, что Сара не одинока.
Моя беседа с сорокалетним журналистом (я буду называть его Эндрю2) в очередной раз показала, что ни пол, ни возраст, ни положение в обществе не гарантируют человеку, что у него не будет проблем с едой. Эндрю, который при росте 173 см весит 112 кг, бесстрашно писал репортажи из самых горячих точек планеты. Он общался с боевиками, террористами, профессиональными наемниками - и не дрогнул. Но когда я положил перед ним пакетик M&M’s, Эндрю с трудом сдержался, чтобы не наброситься на конфеты.
«Когда я на встрече или беру интервью - а там на столе какая-то еда, я половину времени думаю о ней», - признается он. Его разум мечется между «Ух ты, аппетитно выглядит, я бы съел» и «Я не буду этого есть, потому что не голоден».
Внутренний конфликт начинает раздирать его рано утром и не отпускает ни на минуту: «Я просыпаюсь, зная, что еда - мой враг и я сам себе враг. И ничего не могу с этим поделать».
За обедом его взгляд останавливается на корзинке с горячим хлебом и стоящей рядом масленке. На улицах его манят кофейни Starbucks. Дома он не может устоять перед соблазнами холодильника. «Эта борьба может продолжаться до бесконечности», - говорит Эндрю. Как и для многих людей, которым трудно контролировать свой аппетит, каждый день для Эндрю - минное поле, по которому он пробирается от завтрака к ужину.
Труднее всего ему приходится в магазинах самообслуживания: если и удается прошмыгнуть мимо стенда со сладостями, они подкарауливают его у кассы. Привычный бой с самим собой происходит так: Эндрю берет шоколадный батончик, кладет на место, снова берет - и так раз за разом. Иногда он побеждает и уходит из магазина без батончика. Иногда побеждает батончик. И если Эндрю покупает его, то часто чувствует такое отвращение к себе, что выбрасывает половину батончика в мусорную урну - и быстро проглатывает остаток.
День Эндрю проходит, по его выражению, «под гастрономический саундтрек»: «Утром я съедаю тарелку хлопьев и тут же думаю, что надо взять банан и яблоко на работу, чтобы не соблазняться печеньем из офисного автомата». Но любой успех мимолетен, и Эндрю снова одолевают мысли о еде: «Я говорю сам с собой, спрашиваю: “Что я буду есть на обед?”, “А вдруг к трем часам я проголодаюсь?”, “Что у нас на ужин? Вот бы что-нибудь вкусненькое”».
В хороший день, ограничивая себя во всем, Эндрю съедает примерно 1500 калорий - столько он и должен получать, чтобы похудеть. Но на следующий он может проглотить все 5000. Он редко чувствует сытость и удивляется, что другие люди не разделяют его зацикленности на еде. «Мне легче понять террориста-смертника, чем кого-то, кто равнодушен к еде», - говорит он без тени улыбки.
Пицца - любимое блюдо Эндрю, и когда он слышит запах горячей пиццы, то приходит в смятение. «Пицца - все, о чем я могу думать, - признается он. - Мало что может привлечь мое внимание так, как пицца. Она говорит со мной. Поверьте, еда разговаривает. Всякая.
Я уверен: когда азартный игрок, игрок-наркоман, заходит в казино, он понимает, что проиграет. Думаю, это понимание его огорчает, но вместе с тем и подбадривает. Я как этот игрок. Захожу в пиццерию и чувствую, что время замирает. Время останавливается - его как бы не существует, и ты выходишь из собственного тела.