— Я же сказал тебе, в той стране есть все. Ты получишь и коня, и щит, и копье, и прекрасную девушку, если захочешь. Свои же оставь здесь. Ведь люди должны верить, что в пещере живет огромный и злой дракон. Они нуждаются в легенде.
— Ты опять прав! — Рыцарь расправил плечи. Он был огромен и могуч, чем немало гордился. — Где второй выход?
— Я провожу тебя. Позволь мне воспользоваться твоим пальцем. — Дракон вскарабкался на подставленный палец и скомандовал: — Вперед!
Он повел рыцаря запутанным тоннелем, в конце которого сиял свет.
— Теперь пусти меня. Поаккуратнее! — прикрикнул дракон, раздраженный неловким движением рыцаря. — Видишь впереди свет?
— Да.
— Ступай туда. Там тебя ждут другой дракон и великая слава.
— Спасибо тебе за добрый совет, — несколько высокопарно поблагодарил рыцарь.
— Это мой долг! — сообщил дракон и помахал удаляющемуся гостю лапкой.
Рыцарь сделал еще шаг и исчез. Спустя несколько долгих мгновений из неприметной в каменной толще расселины донесся глухой звук удара.
— Еще один, — прокомментировал дракон. — Он, кажется, говорил, что его зовут Ланселот… Звали. Где-то я уже слышал это имя.
Широко зевнув, дракон уполз в щель. Ему нужно было как следует выспаться. Ведь завтра должен прийти очередной Ланселот. И дракона ожидал новый бой — вечный бой вечного дракона с вечно приходящими ланселотами. Ведь не будь дракона, не было бы и ланселотов. И рыцарь превратился бы в лавочника, а дракон — в ящерку. Редко кто способен понять это, но миру нужны драконы, пусть даже совсем не страшные, пусть даже крохотные, пусть даже похожие на обычного блеклого червячка.
Нидхегг закончил свой рассказ и выдохнул с тем облегчением, какое испытывает, сказав последнее слово, рассказчик, боявшийся сбиться по ходу своего повествования.
— Ну как? — полюбопытствовал он.
— Здорово! — чистосердечно призналась Шева.
— А мне скучно! — сказал дракон. И он исчез в своей норе, прибавив напоследок: — А вот, Шева, и наш рыцарь…
Путешественница во времени настолько прониклась рассказом Нидхегга, что и впрямь ожидала появления рыцаря — в гремящих доспехах, в шлеме с плюмажем, с мечом в одной руке и небрежно переброшенным через другую алым плащом. Но тот, кто вошел под сень гигантского древа, был мало похож на победителя королевских турниров или героя крестовых войн. Хотя он и был довольно велик телом, но то было грузное оплывшее тело, не подобающее воину. Холеные руки гостя были привычны скорее к кубку, нежели к мечу. Лица Шева как следует рассмотреть не смогла, так как оно пряталось в тени надвинутой низко на лоб широкополой шляпы. А вот незнакомец, напротив, внимательно изучил Шеву, после чего отвесил поклон:
— Вороны не солгали мне! Здравствуй, женщина с рысью!
— Здравствуй, — ответила Шева, без особого восторга отметив, что ее узнавали все.
— Что привело тебя сюда, о прекраснейшая из всех прекрасных?
— Судьба, о неизвестнейший из всех неизвестных! — в тон собеседнику ответила Шева.
Гость засмеялся:
— Ты права. Я должен был сразу представиться. Меня зовут Один. Я бог, отец всех богов и повелитель всех миров.
— Очень приятно. Меня зовут Гюллир.
Губы Одина, едва различимые в тени, отбрасываемой шляпой, сложились в новую усмешку.
— К чему неискренность с друзьями, прекрасная Шева?
— Действительно, к чему? — согласилась Охотница. — Будем откровенны. Что тебе нужно?
— Мне? Ничего. Я просто хочу помочь тебе.
— Это уже не «ничего», а «что-то»! — со значением поправила Шева. — Почему ты решил помочь мне? Или сегодня день бескорыстных даяний?
— Считай, что так! — со смешком подтвердил Один.
Немного подумав, Шева решила последовать совету собеседника.
— И в чем будет заключаться твоя помощь?
— Ты хочешь вернуться? — вместо ответа полюбопытствовал Один.
— Положим, да. Вот только вопрос: вернуться куда?
— А куда ты хочешь?
Шева улыбнулась. Господин, назвавшийся Одином, был не по комплекции ловок. Он хотел слишком многого, а именно: знать то, что ему знать не полагалось.
— А куда ты можешь мне предложить?
Гость пожал плечами, словно говоря: к чему эта игра?
— Выбирай: в дом человека, называющего себя Ульвом, либо в тот мир, который вы именуете Матрицей.
— Арктур? — настороженно спросила Шева. Вряд ли. Арктур не снизошел бы до такой безобразной личины.