Она просто летела. Ведь человек и рожден для того, чтобы просто лететь.
Сбоку появился еще кто-то, широко расправивший крылья. Они были еще более громадны и черны, резко контрастируя с белоснежным оперением Шевы. Шева всмотрелась в незваного гостя и признала в нем Арктура. Его алый плащ был подобен хвосту кометы в лучах звезды, бледное лицо сверкало, словно умытое лунным светом. Он был столь прекрасен, что Шева застыдилась себя — одетую в уродливую рубаху, порванную, да вдобавок залитую кровью. Она машинально скосила взор туда, где должна была быть рана, но не обнаружила и следа ее. Вместо этого она нашла белоснежную, шитую непорочным серебром тунику, а обернувшись, увидела за своими плечами гигантский плащ того нежно-голубого цвета, которым обладает лишь вода, плещущая в глубине прогретого солнцем родника. И тогда она поняла, что тоже прекрасна — прекрасна не менее, чем Арктур. Они были достойны друг друга — причудливые синие птицы, парящие посреди того, что нельзя было выразить ни пространством, ни временем.
Арктур со счастливым смехом подлетел к Шеве.
— Привет, Охотница! — крикнул он, отражая звездный свет безупречным рядом зубов.
— Привет, добыча! — в тон ему крикнула Шева, щедро плеснув из-под чувственного коралла губ нежным перламутром извлеченных из моря раковин.
— Как дела?
— Не знаю! Впрочем, хорошо! А как твои?
— Лучше не бывает!
Арктур перевернулся на спину, хотя, возможно, на спине летела именно Шева, ведь в черной пустоте не было ни верха, ни низа. Его лицо приблизилось вплотную к лицу Шевы. Глаза Арктура излучали сияние, из приоткрытых твердых губ исходил пьянящий аромат.
— Что это? — крикнула она. — Мои фантазии?
— Нет! — засмеялся Арктур. — Это реальность, какой мы не знаем. Реальность вне времени и пространства.
— Разве такое возможно?
— А почему бы и нет? Достаточно быть рабами законов, придуманных теми, кто не решился порвать путы традиций! Мир устроен иначе, чем мы полагали!
— И что это значит?
— Нет ни времени, ни пространства. Все это придумали мы сами, ибо сознание человека оказалось слишком слабым, чтобы найти себе место в мире без времени и пространства. Человек требовал какой-то определенности, начала и конца. Он выдумал рождение, а потом придумал и смерть. Он назначил себе рамки, породив время, он отвел себе границы, создав пространство! Он не нашел в себе душевной силы сохранить тот чудесный мир, что был дарован ему вначале, мир, сделавший хвостатую тварь Человеком!
— Но кто даровал его? Бог?
Арктур пожал плечами, отчего крылья за его спиной оглушительно хлопнули.
— Разве это имеет значение? Зови его хоть Богом, хоть Дьяволом… Хотя нет, это не было ни Богом, ни Дьяволом. Отец и Сын требуют поклонения, это же не нуждается ни в поклонении, ни в любви. Оно часть нас, нелепо поклоняться собственной части!
— Ради этого ты и похитил копье?
— Ты догадлива!
— Но ты не подумал о том, что рискуешь уничтожить наш мир?
— А разве не стоит пожертвовать вашим миром ради этого, некогда утраченного нашими предками?
— Да, ты прав. Но вдруг все это лишь плод нашего больного сознания?
Арктур радостно расхохотался и сделал пируэт:
— Нет, это реальность! Я уже убедился в этом! А скоро в этом предстоит убедиться и вам. Это реальность, позволяющая порождать самые причудливые реальности. Бессчетное множество реальностей, подобных той, в которой очутилась ты.
— И ты будешь повелевать реальностями?
— Зачем? Ими будет повелевать каждый, любой, у кого достанет на это воли. Мы породим мириады миров, населенных счастливыми, не признающими границ времени и пространства существами. Мы породим миры, не знающие, что есть рождение и смерть.
— Но мы разрушим существующую Систему…
— Конечно! Ее давно следовало разрушить. На смену ей придет нечто новое, прекрасное, полное лимонного света и смеющихся кошек. Разве это не прекрасно?
— Да, — согласилась Шева.
Впереди пробежала стая псов, возглавляемая Звездным псом. Вид мчащейся в черной пустоте стаи настроил Шеву на серьезный тон.
— Хорошо, это все будет потом. Но что мне делать сейчас?
— Что ты хочешь этим сказать? — полюбопытствовал Арктур, деловито обрывая лепестки гигантской ромашки, подхваченной им с одной из промелькнувших под ногами комет.