— Пятьсот одиннадцатое? — переспросила Шева. — Сурт, у меня странное чувство, как будто это уже однажды было.
— В таком случае справедливо заметить, что переутомилась ты! — с ехидной усмешкой заметил Сурт. — Когда-то подобное чувство, что с тобой это уже было, именовалось дежа-вю.
«Время!» — подумала Шева и быстро бросила:
— Есть еще что-нибудь?
Сурт также понимал, что надо торопиться, и потому был краток.
— Нет! Инструкции и информация о точках координат в контейнере. Там же запасной телепортатор с выходом на центральную станцию. Если возникнет необходимость, ты можешь связаться со мной. Если у нас появится что-нибудь новое, мы сами немедленно свяжемся с тобой.
— В таком случае — пора! — У Шевы возникло острое ощущение опасности, всегда придававшее ей уверенность.
— Удачи! — сказал Сурт и, ухмыльнувшись, прибавил: — Тебе предоставляется полная свобода действий. Ознакомься. — Протектор протянул Шеве небольшой плотный лист. — Удостоверение Охотника.
— Охотницы, — поправила Шева, машинально прибавив: — У меня уже есть…
Сурт не обратил на ее слова внимания.
— Арктур объявлен вне закона, и теперь ты вправе поступить с ним и со всеми, кто вольно или невольно ему помогают, по своему усмотрению. Скажу по секрету, Конгресс не испытывает восторга от мысли, что Арктур вернется в настоящее, пусть даже его вечным пристанищем станут шахты на Альпионе.
Шева кивнула. У нее было чувство, что Сурт уже однажды говорил это, причем слово в слово.
— Я позабочусь о его судьбе! — Девушка уже покидала кабинет Протектора, но в дверях замешкалась. — И вот еще что… Позаботься о коте и забери своих хранителей. Эти остолопы проспали мое исчезновение!
Не дожидаясь ответа, Шева повернулась и шагнула в неизвестность…
По узкой улочке Лхасы шла молодая, ладно скроенная девушка. Черты ее лица и одежда европейского покроя свидетельствовали о том, что она родом не из этих мест, а то, как уверенно она шла по лабиринту угловатых уродливых построек, позволяло думать, что незнакомка провела в затерянном меж горных хребтов городке немалое время. Доказательством тому служило также и то, что девушка успела привыкнуть к вниманию прохожих и пропускала мимо ушей окрики пытавшихся заигрывать с нею торговцев, а нарочито безразличных взглядов, которыми ощупывали ее стройную фигуру облаченные в ярко-желтые одеяния монахи, просто не замечала.
Спустившись с холма, девушка миновала несколько лавочек с дешевым хламом и ступила на порог строения, фасад которого был окрашен охрой. Над входом красовалась вывеска на добротном английском, свидетельствовавшая, что сие заведение есть не что иное, как гостиница «Золотой лев». Правда, по внешнему виду строение походило скорей на дурно залатанный барак с претензией на несуществующий комфорт, но это и впрямь была гостиница, причем одна из лучших в Лхасе. По крайней мере, заезжие иноземцы предпочитали останавливаться именно здесь. Качнув сухо тренькнувшую бамбуковую штору, заменявшую дверь, девушка вошла в полумрак холла. Восседавший за стойкой маленький черноволосый человечек немедленно поднялся навстречу гостье.
— Что угодно госпоже? Номер? — Слова были произнесены на английском. Выговор не отличался особенной чистотой, но язык был правилен.
Девушка отрицательно покачала головой:
— Нет. Я желаю видеть господина Шольца.
Портье внимательно изучил гостью, после чего решил исполнить ее просьбу:
— Сейчас я переговорю с ним.
Несмотря на очевидное убожество гостиницы, чудеса иноземной техники уже вошли в ее быт. Портье снял трубку висевшего на стене телефона и дважды повернул диск.
— Господин Шольц? — Короткая пауза. — К вам посетительница. — Еще одна пауза, на этот раз чуть более продолжительная. — Нет, молодая красивая леди… — Портье оскалился гримасой, которая, видимо, заменяла улыбку. Девушка улыбнулась в ответ. У нее были удивительно ровные красивые зубы — полная противоположность желтым, корявым клыкам гостиничного служки. — Как ваше имя, мисс?
— Айна Лурн. — Забавно, но Управление вновь избрало для Шевы это странное имя — Айна Лурн.
— Ее зовут Айна Лурн, господин Шольц, — сообщил портье в трубку. Последовала еще одна пауза, после чего на лице портье появилась угодливая улыбка. — Слушаюсь!
Человечек повесил трубку. Весь его вид свидетельствовал о готовности услужить.
— Господин Шольц просит вас подняться к нему. Номер двадцать девять. Это на втором этаже.
— Благодарю.
Холодно кивнув портье, Шева ступила на рассохшуюся лестницу, каждая ступенька которой противно попискивала под ее легкой ножкой.
Нужный номер располагался в самом конце коридора. Здесь было окно, подле которого стоял человек. Заслышав шаги Охотницы, человек повернул голову, и Шева признала в нем Пауля. Шева замедлила шаг, готовая мгновенно выхватить излучатель. Но лицо юноши оставалось бесстрастным. Лишь когда Охотница подняла руку, чтобы постучать в дверь полковника, Пауль спросил:
— Вы к кому?
— К господину Шольцу! — ответила Шева, усилием воли проникая в сознание Пауля. Там не было ничего особенного, лишь легкое любопытство, вполне объяснимое в юноше, повстречавшем привлекательную девушку.
— Зачем вам нужен Шольц?
— Это мое дело, — ушла от прямого ответа Охотница. — Он извещен о моем приходе. А кто, позвольте полюбопытствовать, вы такой, чтоб учинять мне допрос?
Пауль усмехнулся:
— Я… Я — друг господина Шольца. — Сказав это, он отступил в сторону и сделал приглашающее движение рукой.
Шева постучала в дверь.
— Войдите! — раздалось оттуда, и Шева вошла.
Сидевший на кровати мужчина встретил гостью настороженным взглядом. Он внимательно изучил ее с ног до головы и лишь после этого вытащил руку из-под подушки, где, видимо, лежало оружие.
— Я слушаю вас, мисс. — Произнесенные по-английски слова звучали суховато, с резким немецким акцентом.
— Быть может, вы все же предложите мне стул? — поинтересовалась Шева.
Губы полковника дрогнули, словно он хотел было рассердиться, но потом неожиданно сложились в улыбку. Как мы помним, Шольц был крепко сложен и весьма недурен собой. Сухое властное лицо его носило отпечаток не только аристократизма, чем могут похвалиться многие, но и ума, чем эти многие обычно похвастать не могут. Одет хозяин комнаты был просто — в черные походные брюки с подтяжками и белую, безупречно чистую, несмотря на жару и проникающую сквозь оконные ставни пыль, рубашку. Судя по тому, что кровать была не прибрана, он встал только недавно.
— Увы, мисс, в этом чертовом сарае нет стульев. Если мое предложение не оскорбит вас, можете присесть рядом со мной.
Возможно, полковник полагал, что гостья смутится, но Шева без излишних церемоний приняла предложение и устроилась на краешке кровати, расправив складки голубого платьица.