Ближний или Большой Ляховский. Станция была включена во второй международный полярный год как одна из основных точек восточного сектора советской Арктики.
Остров Ближний чрезвычайно удобен для научных наблюдений. Он разделяет ледовые бассейны Восточно-Сибирского моря и моря Лаптевых, расположен на середине пути между Леной и Колымой и представляет наслоенную тысячелетиями массу окаменелого льда, в толще которого погребены обитатели доисторического мира — мамонты, мускусные быки, исполинские носороги. Ветры и море, постепенно разрушая крутые мысы и отлогие берега острова, обнажают богатые всевозможной ценной костью его ледяные недра.
Якутский гидрометеорологический комитет командировал на Ляховские острова семь научных работников и радистов. Они совершили героическое путешествие по льду пролива Дмитрия Лаптева, который соединяет остров с материком, построили на Ближнем радиостанцию и остались там на зимовку.
Три навигации тяжелые льды окружали остров и не подпускали к нему ни одного судна. Метеосводки, посылаемые зимовщиками в Якутск, все чаще чередовались с просьбами о помощи: продовольствие было на исходе.
В начале августа 1931 года ляховский радист радостно сообщил, что море до горизонта свободно от льдов. Гидрометеорологический комитет обратился за содействием к руководителям Ленского пароходства. Те сослались на отсутствие подходящего судна. Работники Гидрометеорологического комитета указали на«Ленин». Однако техник судонадзора Крысов забраковал пароход. Выбор пал на «Лену». Крысов считал «Лену» наиболее пригодным судном для ляховского рейса.
«Лена» пришла в Якутию в 1878 году вместе с «Вегой» Норденшельда. Годы изъели ее корпус. Котельщики боялись бить молотками по железу ее бортов: из ржавого корпуса, как пули, вылетали заклепки.
Начальником экспедиции и морским капитаном «Лены» был назначен штурман Турутин, приехавший из Владивостока.
Он гордо сказал:
— Хоть на плоту, но поплыву.
Руководители Ленского пароходства аплодировали этим словам отважного моряка.
«Лена» благополучно спустилась вниз по реке, вышла с баржей на буксире в море и бесследно исчезла.
В Якутске поднялась паника.
Эфир был заполнен тревожными возгласами:
— «Лена»! «Лена»!.. Сообщите, где находитесь... Почему не отвечаете?..
Турутин молчал. Так миновала неделя.
«Ленин» давно покинул Якутск и шел Быковской протокой через дельту к морю. Плавание по реке измотало капитана. Он почти не спал. Лучшие лоцманы, провожавшие экспедицию до устья, надолго запомнили этот переход: бесконечные сидения на мели перекатов, именуемых по-местному шиверами. Фарватер Лены оказался таким же изменчивым, как фарватер Миссисипи.
На рассвете восьмого дня Слипко увидел дымок за песчаными холмами дельты, за которыми, окаймленная овалом безлюдных берегов, покрытых белым ковром нежного ягеля, лежала бухта Тикси, будущий выход Якутской республики в море.
— Судно, Александр Павлович! — крикнул он.
Это дымила тщетно разыскиваемая «Лена».
Турутин приехал в гости. Два капитана встретились.
Турутин в самых мрачных тонах информировал Бочека о своей неудаче.
— Торосистые льды забили вход в пролив. Попал в шторм. Один и шурую, и у штурвала стою. Не дошел всего со рока пяти миль. Течь в корпусе. Вернулся. И вам не советую выходить. Все равно застрянете!
Бочек холодно взглянул на него.
— Чем вызвано ваше молчание?
Турутин засмеялся.
— Адресуйтесь к радисту. Вот еще идиота прислали! Не умеет заряжать аккумуляторов и передавать радиограммы.
— Но вы капитан! — не сдержался Бочек. — Как вы, не проверив, приняли такого радиста?
— Ну, а дальше? — спросил он.
Турутин пожал плечами.
Тогда Бочек распорядился перегрузить материалы и продовольствие на борт «Ленина» и послал радиограмму в Москву. Наркомвод дипломатично ответил, что заход на Ляховские острова на ответственности Бочека.
Зимовщики ждали помощи. И маленький капитан взял на себя эту ответственность. Через сорок часов, не встретив ни одной льдины, «Ленин» отдал якоря напротив радиостанции острова Ближнего.
На море стоял штиль. Турутин солгал дважды.
А дни летели, как самолет на полном газу. Навигация в море Лаптевых подходила к концу.
Шторм настиг «Ленина» у самой Колымы, когда капитан исправил последнюю погрешность на картах. Береговая линия к востоку от реки Большая Куропаточья была нанесена на них неправильно и в действительности лежала на десять миль к югу от официального на правления.
— Вот и верь картам! — горько вздыхал Бочек. — Придерживаясь их, мы должны плавать по земле. — Он зябко ежился под ударами ветра. — Как плохо мы знаем свою страну!