У партизан не было лишней рации, но запасная имелась на хуторе Случака, и Киселев принял решение согласовать с командованием отряда проведение операции против фашистской засады на хуторе для выяснения обстоятельств провала явки и извлечения из тайника рации. Предложение Киселева было принято. Началась разработка операции, главная цель которой состояла в том, чтобы выманить немцев с хутора и уничтожить их на проселочной дороге, ибо партизанская разведка установила: появление солдат на хуторе не случайно, ведут они себя скрытно, и сделала правильный вывод, что все это похоже на засаду.
ПРОЕКТ «ПРИВЯЗЫВАЕТСЯ» К МЕСТНОСТИ
Рассветало. Резкий телефонный звонок повторился и поднял Альберта Шульца с теплой постели. Накинув на плечи любимый халат восточной работы и ругаясь про себя, что его разбудили в такую рань, он подошел к телефону.
- Слушаю, - сказал он недовольным голосом, взяв трубку.
- Прошу извинить, гауптштурмфюрер, - произнес дежурный, - только что звонили из Минска и просили передать, что вас сегодня во второй половине дня на станции Скрибовцы будет ждать инженер Эттингер.
Сон как рукой сняло. Уполномоченный гестапо на участке железной дороги Лида - Мосты - Гродно Альберт Шульц знал, что этот псевдоним принадлежит штандартенфюреру СС Эриху Эрлингеру. Рушился план его приятного времяпрепровождения в Гродно, и очень не хотелось оказаться в Скрибовцах, там, где активизировались партизаны. Это значило подвергать свою драгоценную жизнь опасности, ибо он был глубоко убежден в том, что его жизнь нужна фюреру и рейху. Если бы он услышал от кого-либо слова, что фюрер сможет проиграть войну, то немедленно поставил бы этого человека к стенке, хотя весной сорок четвертого года поражение фашистской Германии стало для многих реальным фактом. Это понимали в немецком генералитете, где назревал в обстановке строгой секретности заговор против Гитлера, и только фанатически настроенные, одурманенные геббельсовской пропагандой офицеры и солдаты типа Шульца, которых было немало, не сомневались в победе, объясняя поражения на фронте «прямым предательством генералов вермахта», и верили словам Геббельса, что «фюрер еще скажет свое слово и весь мир вздрогнет от нового оружия».
То, что он был удален из личной охраны «вождя нации» и даже из охранного батальона концлагеря Заксенхаузен, где «боролся за чистоту расы с недочеловеками и прочими», Шульц объяснял происками врагов рейха. То, что суд СС судил его за присвоение почти килограмма золота - колец, браслетов, корпусов часов и коронок зубов, которые должны были попасть в сейфы бригаденфюрера СС Франка, начальника административно-хозяйственного управления СС в Берлине, на Унтер-дер-Эйзен, а не в карманы Альберта Шульца, расценивалось самим Шульцем как прискорбная случайность.
Ссылка в Белоруссию для борьбы с партизанами, которые не только оборонялись, но и нападали, перевернула все понятия в голове гауптштурмфюрера. Он привык стрелять в заключенных, не ожидая от них никакого отпора. Поэтому, использовав кое-какие связи и получив теплое местечко представителя гестапо на железной дороге, Шульц старался поменьше появляться в таких местах, где была возможность попасть на мушку партизану.
Однако приказ есть приказ! И Шульц, проклиная все на свете, отправился в Скрибовцы, надеясь, что ему не придется лезть в драку с партизанами лично, но весьма возможно, что его старый друг, шарфюрер Алоиз Габриш, который тоже вылетел из «СС-Ляйб-штандарт Адольф Гитлер», устроит ему один-другой вечер с выпивкой, а может, и с женщинами, так как служит он в Скрибовцах и знает там всех вдоль и поперек.
Первый же разговор с «инженером Эттингером» убедил Шульца в том, что ему придется провести на линии, а значит, и в непосредственной близости от партизан немалое время. Штандартенфюрер, которого сопровождал гауптштурмфюрер Бенкман, глаза и уши самого группенфюрера Хайлера, задал Шульцу работы. Он потребовал расписание движения поездов на участке Лида - Мосты, точную схему профиля пути на этом участке и даже точные сведения о том, какие диверсионные операции и когда провели партизаны на этом участке за последний год.
- И не вздумайте, Шульц, приуменьшать количество операций партизан или размер ущерба, - предупредил Эрлингер. - Преувеличение заслуг охраны тоже не нужно. Поймите, мне нужна совершенно точная и объективная картина на этом участке пути.