Командир полка подошел к карте, взял карандаш:
- Вот гляди, здесь железнодорожный узел Лида. Это рядом с квадратом выброски. Немцы, по данным разведки, гонят сейчас по этой линии из района Вильнюса к Минску и дальше немало транспортов. Видимо, перебрасывают части на Украину, после того как здесь у нас наступление приостановилось. Бомбардировщики ударят по железнодорожному узлу, и, пока они сделают несколько заходов, транспортник дотянет твоих ребят до квадрата и выбросит их тихо и спокойно. А обратно он пойдет опять вместе с бомбардировщиками. Немцы и не подумают, что имела место выброска людей. Решат, что это очередной налет на железнодорожный узел. Конечно, я не утверждаю, что они не решат ничего другого, но, во всяком случае, риск, что они будут знать о выброске группы диверсантов, сведется к минимуму. Согласен?
- Я-то, может быть, и согласен. Да вот будет ли согласно мое руководство с изменением плана, я не знаю. Да и времени для связи с Центром по этому вопросу у меня нет.
- Ну что ж, представь, что ты в дальнем рейсе и связи с базой у тебя нет. Принимай решение сам. Если не согласен с моим вариантом, я могу выполнить ваш план, отвезу твоих ребят на транспортном, дам прикрытие, если потребуешь, но смотри, как бы они не попали прямо к немцам в камеру…
Предложение командира полка о плане выброски группы Киселева выглядело весьма разумным. Подполковник Тулин взял риск за изменение плана на себя, и теперь двенадцать разведчиков-чекистов летели на транспортном самолете, который шел в строю бомбардировщиков, имевших задание нанести бомбовый удар по железнодорожному узлу Лида.
Полет проходил спокойно, но от монотонного шума моторов клонило ко сну, и чекисты дремали, поудобнее устроившись на откидных металлических скамьях. Только радистка все время беспокойно инструктировала двух ребят, которые должны были прыгать с упаковками портативной радиостанции «Север».
Задремал и капитан Киселев. Проснулся он оттого, что летчик из экипажа самолета тормошил его за плечо и приглашал пройти в носовую часть к пилоту. Протиснувшись по узкому проходу мимо радиста в носовой отсек, Киселев наклонился к командиру корабля.
Стараясь перекричать рев моторов, командир сообщил, что «семерка» приказал подготовиться к маневру - бомбардировщики начинают бомбить станцию, а штурман должен определиться и взять курс на юго-запад от Лиды вдоль железной дороги Лида - Мосты.
Сколько Киселев ни вглядывался, он ничего не мог разобрать внизу. Вдруг впереди вспыхнул яркий свет. Это первый бомбардировщик сбросил осветительную бомбу. И почти в тот же момент на земле вспыхнули красные фонтанчики взрывов, навстречу в небо поднялись трассы снарядов и пуль, а пол под ногами капитана стал проваливаться. Схватившись за спинки сидений командира и второго пилота, Киселев еле удержался на ногах. Машина шла в крутом левом вираже, но вот она выровнялась.
Поглядев в окно за спиной второго пилота, капитан увидел вдали огонь и еще несколько венчиков взрывов. На станции начался пожар. Бомбардировщики, видимо, делали следующий заход, совершив противозенитный маневр. Четыре луча прожектора шарили в небе, пытаясь захватить в свои щупальца бомбардировщики,
- Ну, штурман, ищи «железку», - услышал Киселев, уже выходя из носового отсека.
Почти вслед за ним вышел второй пилот и прокричал ему, что через пять минут «будем на месте». Штурман нашел «железку»: только что прошли над составом, который шел к Лиде, но остановился на перегоне, видимо из-за бомбежки, хотя мер маскировки и не принял.
- Сейчас, - сказал второй пилот, - возьмем чуть-чуть вправо, и будет ваш квадрат.
Киселев хотел подать команду «Приготовиться!», но увидел, что ребята и так уже готовы. Даже вытяжные фалы пристегнуты к штанге и бойцы стоят вдоль борта.
Второй пилот прошел в носовой отсек и почти сразу вернулся обратно. Он подошел к двери, взялся за рычаг открывания и еще раз прокричал Киселеву:
- Прыгайте двумя группами на двух заходах по сигналу! - рванул рычаг и открыл дверь. В самолет ворвался холодный апрельский ветер.
Ребята сгруппировались у двери по борту. Киселев подошел последним, пристегнул карабин своего фала к штанге. Почти в это же время раздался зуммер, над входом в носовой отсек замигала лампочка, второй пилот закричал:
- Пошел!
Первая шестерка как бы провалилась в дверь, от нее остались на штанге только вытяжные фалы.
- Стоп, - закричал второй пилот, - сейчас командир зайдет на второй круг, высота восемьсот пятьдесят!