Но как, как выманить его? На сей счет ничего путного в голову так и не приходило.
Только сейчас он вспомнил про раздавленный баллончик, который подобрал по выходе из чертогов короля и императора. Это был второй след, который при всей своей осторожности оставил Колобуил, кроме того, оставленного под деревом у дома Пчелки.
Этот след, как и тот, вряд ли мог что-то дать, но на всякий случай Виктор Арнольдович все-таки решил со всей тщательностью обследовать баллончик.
В комнате "Синей Бороды" Серебряков принялся осматривать его в свете мощной лампы. Как он и предполагал, баллончик был без всякой маркировки, скорее всего самодельной работы. Однако ему показалось, что какие-то пятнышки там все-таки есть.
Посмотрел сквозь сильную лупу… Да, точно – несколько отпечатков пальцев. Скорее всего – его собственные, серебряковские.
Все приспособления для дактилоскопического анализа у него имелись. Через несколько минут он уже разглядывал снятые отпечатки под микроскопом.
Свои отпечатки пальцев он знал на память, и два, как он сразу понял, совершенно точно принадлежали ему. А вот еще два, которые поменьше…
И вдруг что-то смутное шевельнулось в душе. Не нравились, ох как не нравились ему эти отпечатки!..
Срочно нужен был еще один предмет. Виктор Арнольдович не вышел, а скорее выбежал, и вернулся с тем, что ему требовалось.
Кое-как сняв и эти отпечатки с помощью специальной пленки – руки плохо слушались, сердце дрожало от внезапной страшной догадки – он положил их рядом с теми под микроскопом и прильнул глазами к обоим окулярам…
Господи, отпечатки полностью совпадали!
Объяснения всего остального приходили столь стремительно, что он не успевал соединять в уме звенья все длинной цепи, выкованной специально для него, цепи, с помощью которой его дергали, как безмозглую игрушку.
Да, все звенья той цепи были идеально пригнаны одно к одному!
Теперь он мог действовать, ибо знал наконец все. Но пока его хватало только на то, чтобы, сидя в кресле, повторять вслух: "Господи, Господи!…"
"ЖИЛА-БЫЛА ДЕВОЧКА…"
Может ли кто ходить по горящим угольям, чтобы не обжечь ног своих?
Когда он наконец вошел в спальню, Наташа еще спала, но сон уже был явно на излете – ресницы у нее чуть подрагивали. После того, как Виктор Арнольдович присел рядом с ней на кровать, она открыла глаза.
— Это ты?.. — произнесла она. — Боже, я столько времени спала!
— И ничего не помнишь? — спросил Серебряков.
— Почти ничего… Помню, как ты меня нес на руках, а до этого… Нет, ничего…
— А помнишь, еще раньше я говорил тебе про комнату "Синей Бороды"?
Она улыбнулась:
— Та, с железной дверью?
— Та, — кивнул Серебряков. — И помнишь, я говорил, что лучше туда не заходить?.. А ты, девочка, зачем-то туда заходила. Отыскала запасные ключи в тайнике под креслом в гостиной – и вошла. Зачем?
— Ты догадался… — сказала она. — Я думала, ты там, как в сказке о Синей Бороде, прячешь убитых жен. Но ведь там ничего такого не прятал. И ключики я, кажется, не роняла, и пятнышка крови на них не оставила…
— Ты оставила на них другое – отпечатки пальцев, — сухо сказал Серебряков. — Удивительная оплошность.
— И за любопытство ты меня убьешь, как Синяя Борода?
Оставив ее вопрос без ответа, Виктор Арнольдович спросил:
— В сейф ты тоже заглядывала из чистого любопытства?
— Но я туда…
— Не строй такие глаза, как отличница, которую поймали со шпаргалкой, — жестко сказал Серебряков. — На сейфе твоих отпечатков нет, а вот здесь есть. — С этими словами он показал ей таблицу логарифмов. — Но я бы все равно вряд ли обо всем догадался, — продолжал он, — если бы твоих пальцев не было еще и вот на этой штуковине. — Он достал из кармана раздавленный баллончик. — Надеюсь, догадываешься, где я мог это найти.
Они встретились взглядами, и Виктор Арнольдович поразился происшедшей в ней перемене. На него смотрели уже глаза не смущенной девушки, а сожалеющего о своей досадной оплошности противника.
— Да, не думала, что ты это заметишь в темноте, — сказала она. — Я уже сама засыпала, еле успела его подальше отшвырнуть. Протереть платком – и то не было времени.
— А Головчухина зачем убила? — спросил Серебряков.