В воздухе не чувствовалось прохлады- нагретый за день асфальт продолжал излучать тепло.
Машины остановились возле темного особняка.
Все вышли и, следуя за Петруниным, поднялись на второй этаж. У дверей нас встретил лейтенант Воронков. Он провел всех в светлую комнату, усадил и сам исчез за дверью, прикрытой тяжелой портьерой.
Дверь он не закрыл, и все мы услышали голос полковника Решетова:
— Где же именинники?
— Все налицо, товарищ полковник.
— Давайте зовите!
Вновь раздвинулась портьера, и показался Воронков.
— Прошу!- сказал он и сделал широкий жест.
Мы прошли в просторную, залитую ярким светом комнату с накрытым столом посередине.
— Рассаживайтесь, товарищи! — пригласил Фирсанов.
Не было никаких церемоний, лишних слов, объяснений. Чувствовалось, что и Решетов и Фирсанов дорожат своим временем, что его у них немного, но, тем не менее они считают своим долгом вырвать час-другой и уделить его нам.
Расселись.По обе стороны от меня сели Таня и Сережа. Фому Филимоновича усадили между полковниками, а Логачев и Березкин расположились напротив.
Решетов встал, поднял бокал и сказал:
— Выпьем за смелых!За тех, кто проник по приказу Родины и партии в логово врага и, рискуя собственной жизнью, преодолевая все преграды, сумел умно и дерзко выполнить сложное и ответственное задание!
Он сказал несколько слов о моральном облике советского разведчика, ставящего интересы дела превыше всего и готового не только биться с врагом в жестоком поединке,не только побеждать,но, если потребуется, и жертвовать собой.
Потом выпили за партизан.
Затем вспомнили о тех, кого уже никогда не будет с нами, кто не сядет за убранный стол, кто не разделит с советским народом радость грядущей победы, кто, не щадя своей жизни, выполнил долг советского патриота.
Перед моим взором возник Полюс недоступности, наш маленький неприступный островок и невысокий холмик, под которым мы оставили истинного сына Родины, нашего замечательного друга…
Через час мы были уже в номере. Я стоял у открытого окна, выходившего на огромную, сейчас безлюдную площадь,и думал. Все пережитое за последние месяцы вновь проходило перед глазами. Мне было как-то легко и грустно.
Над столицей раскинулась теплая летняя ночь. Сквозь предутренний сумрак проступали очертания зданий, кремлевские звезды.
Я постоял еще немного, почувствовал усталость и лег. Но спать пришлось недолго. Меня разбудил телефонный звонок.
— Подполковник Стожаров?- раздался в трубке незнакомый голос.
— Так точно.
— Вас ожидает полковник Фирсанов. Быстрее одевайтесь. Внизу ждет машина.
Видимо, случилось что-то важное, если полковник не дал мне отдохнуть. Я быстро оделся, вышел и тихо прикрыл за собой дверь. Коридор был пуст и безлюден.
Я быстро сбежал по бесконечным ступеням лестницы и вышел на улицу. Над Москвой вставало утро.Воздух был по-утреннему чист и прохладен.На тротуарах появились первые прохожие.По небу скользнул последний, побледневший луч прожектора.Отчетливо виден был снижающийся аэростат воздушного заграждения. Прижавшись к тротуару, против подъезда стояла машина. Я направился к ней.
Да, враг еще не разбит, война продолжается!
