ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Глава первая
Ночь. Машина остановилась среди густого леса. Обер-лейтенант спрыгнул на землю и тотчас же исчез в темноте. Вылез и шофер; он поднял капот и начал возиться в моторе. Немец, сидевший рядом со мной, похрапывал. Он спал всю дорогу, невзирая на ухабы и колдобины, беспощадно подбрасывавшие машину.
Я всматривался в темноту, пытаясь разглядеть, где мы стоим. Сквозь мрак ночи и чащу проступали очертания двух домиков. В одном из окон мерцал чахлый огонек.
От долгой и почти непрерывной езды в голове шумело. Тело ныло от усталости. Хотелось спать. Но вот возвратился обер-лейтенант и предложил следовать за ним.
Без особого удовольствия вылез из машины. В лесу тихо, свежо: сентябрьская ночь с едва уловимым, но знобящим ветерком. Вышли на опушку. Возле домиков бродил часовой. Обер-лейтенант что-то сказал ему по-немецки, и мы вошли в дом.
В комнате — четверо немцев, все солдаты. Один стоял за грязным столом и разговаривал по телефону, остальные вытянулись перед обер-лейтенантом вдоль стены.
Комната освещена двумя коптящими плошками, воздух наполнен копотью и папиросным дымом.
Телефонист пояснил обер-лейтенанту, что продолжать далее путь на машине по необъезженной лесной дороге почти невозможно. Лучше воспользоваться подводой, которая пойдет утром в город за продуктами.
Обер-лейтенант закурил и сказал мне:
— Они вас утром доставят к капитану Гюберту. Тут уже недалеко.
— Кто «они»? — поинтересовался я.
— А вот солдаты.
— Леген зи зихь хин! Руен зи зихь аус! — обратился ко мне телефонист.
Я пожал плечами, смотрел на обер-лейтенанта и сделал вид, что не понимаю.
— Ложитесь на диван и отдыхайте до утра, — пояснил по-русски обер-лейтенант.
Я не стал ждать вторичного приглашения и расположился на твердом, деревянном диване.
Диван узок, гол, и спать на нем довольно неудобно. Но я настолько устал, что мне все было безразлично.
Немцы разговаривали. Обер-лейтенант объяснил, что ему нужно не менее тридцати литров бензина, иначе он не может вернуться обратно. Солдат соглашался выдать бензин, но требовал оправдательный документ, расписку.
Обер-лейтенант вынул из полевой сумки блокнот, что-то написал на листочке бумаги, вручил его солдату, и затем они вместе покинули комнату.
Немцы говорили тихо, вполголоса, или мне так казалось, потому что я засыпал. Сквозь какой-то туман я услышал фамилию Гюберта. Вздрогнул, прислушался. Солдаты, беседуя, упомянули знакомую мне фамилию. Пучеглазый солдат высказывал мнение, что Гюберта еще нет, он не вернулся с охоты.
Я лежал и мысленно рассуждал. Хотел представить себе встречу с Гюбертом и разговор с ним. Но мысли путались, терялись и вдруг оборвались совсем.
Я погрузился в какую-то приятную теплоту и забылся.
Спал беспокойно. Напряженная обстановка и внутренняя настороженность взвинтили нервы. Видел бесконечную вереницу снов, душных, тяжелых, массой навалившихся на меня. То мне казалось, что я окружен гитлеровцами. Им якобы хорошо известно, что я не тот, за кого себя выдаю. Мне скрутили бечевой руки и повели лесом, той дорогой, которой я шел позавчера с командиром полка.
Потом я оказался на каком-то вокзале, среди вагонов. Неожиданно рука моя попала между тарелками буферов. Жуткая боль. Я хочу вырваться — не удается. Кричу, но голоса нет. Он клокочет где-то глубоко внутри меня, а наружу выходит лишь тихий, сдавленный стон. Я уже не чувствую руки и продолжаю кричать…
Проснулся от толчка. Передо мной стоял немецкий солдат. Жестами он предлагал мне подняться и следовать за ним. Встал и почувствовал, как у меня замлела рука. Я, видно, навалился на нее боком.
Уже светало. Лучи солнца стремились пробиться сквозь густой голубоватый туман, скопившийся над поляной. В лесу деловито, по-хозяйски постукивал дятел, звонко перекликались иволги.
Над дверями избы, из которой мы только что вышли, красовалась небольшая черная вывеска: «Форстерей» (по-немецки) и через тире — «Лесничество» (по-русски).
Рядом, под сараем, крытым камышом, стояла парная повозка с впряженными в нее большим немецким гунтером[8] и вислозадой, чалой лошаденкой. Мы подошли к повозке, на которой уже сидели кучер и пучеглазый автоматчик, и не спеша тоже разместились в ней.