— Спасибо, уважаемый Николай Александрович, за вопрос, — ответил Блюменфельд. — Я и сам его хотел поднять, но не сегодня. Ну, что же, раз он всё равно прозвучал, то нам надо решать, как нам быть с Украиной. У кого есть мнение на этот счёт? — и Блюменфельд обвёл всех присутствующих глазами.
— Ну, для начала прошу меня хотя бы просветить, что там сейчас происходит, — отозвался Керенский. — Я занимаюсь делами военными и мне не досуг ещё и заниматься делами гражданскими. И, признаюсь честно, я как-то упустил из виду этот вопрос. Может, мне кто-то пояснит, какая там обстановка?
Терещенко, обычно сдержанный, сейчас усмехнулся и ответил.
— Александр Фёдорович, спрашивайте, я сам оттуда и отвечу на любой ваш вопрос.
— Ну, что же вы, Михаил Иванович, — перебил его Блюменфельд. — Не только вы оттуда, но и я. Я родился в Херсоне, а потом учился и работал в Одессе. Но начинайте вы, а я продолжу, если вы что-то позабудете.
— Хорошо, Герман Фадеевич, так вот. Сейчас мы имеем в Киеве самопровозглашённую Украинскую Центральную Раду. Её создание инициировала группа товарищей из партии прогрессистов. В их числе Грушевский, Петлюра, Винниченко, Дорошенко и прочие. Как таковой у них власти нет. Это кружок по интересам. Они поначалу о самостийности и не думали, лишь хотели перевести образование на ридную мову и жить по принципу: «Слава Украине!». В связи с этим провели в апреле Всеукраинский съезд депутатов, где и постановили требовать предоставление Украине широкой и неограниченной автономии.
В Петербург приезжала украинская делегация с Винниченко во главе, он разговаривал с Львовым, просил и требовал этого, но его не услышали и автономию предоставлять не решились. Он и уехал ни с чем. Но так называемая Центральная Рада на этом не успокоилась, а даже наоборот, развила ещё более бурную деятельность.
Самопровозглашённая Рада стала проводить свои съезды, они прошли в мае. Так были проведены военный, крестьянский, рабочий, кооперативный, ну и ещё бог весть какие. По итогам всех этих съездов, буквально на днях, был прислан меморандум. Но его текста я не видел и не читал, — закончил свою речь Терещенко.
— Да, я его никому ещё не показывал, — подтвердил Блюменфельд, — но сам прочитал. Правда, пока не решился представить сей документ всему кабинету министров, — Но если вы готовы рассмотреть этот меморандум сейчас, то я готов его зачитать.
— Будьте любезны, — холодно отозвался на это Керенский.
Блюменфельд быстро взглянул на него, кивнул и подошёл к своему сейфу. Повозившись с замком пару минут, открыл его и вскоре возвратился обратно, держа в руках тонкую кожаную папочку.
— Вот, прошу вас! — и Блюменфельд протянул Керенскому лист бумаги с текстом меморандума.
— Спасибо, Герман Фадеевич, но я прошу вас самому его зачитать, чтобы можно было понять их требования на слух, а я потом заберу у вас копию, чтобы спокойно почитать в тиши своего кабинета и тщательно обдумать его смысл и мои действия в соответствии с этим.
— Да, конечно. Тогда, господа и товарищи, прошу вашего внимания.
Все закончили шептаться, ожидая, а Блюменфельд нацепил на нос очки и стал читать.
1. Принимая во внимание единодушное требование автономии Украины, выставленное украинской демократией, надеемся, что Временное правительство выскажет в том или ином акте свое принципиальное сочувственное отношение к этому лозунгу.
2. Неизбежность постановки украинского вопроса на международной конференции в связи с судьбой Галиции и частей украинской земли, занятых немцами, принуждает сейчас же принципиально решить вопрос об участии в такой конференции представителей украинского народа, ибо такое участие требует немедленного принятия подготовительных практических шагов относительно заграничной Украины.
3. Для всестороннего ознакомления правительства с настроениями на Украине и требованиями украинского населения, а также для практического содействия правительству в проведении в жизнь различных мер, вызванных особенностями жизни края, необходимо основать при Временном правительстве должность особого комиссара по делам Украины.