– Вы упомянули о перестройке по другой причине, – сказал отец Браун. – Что это за причина?
– О, это тоже странная история, – с видимым удовольствием ответил молодой сквайр. – Вы попали в страну старинных легенд. Здесь был и король Артур, и Мерлин, а до них – дивный народ Фаэри. История гласит, что сэр Питер Пендрагон, увы, обладавший некими пиратскими наклонностями наряду с выдающимися мореходными достоинствами, вез домой трех испанских джентльменов, находившихся у него в почетном плену, намереваясь представить их ко двору Елизаветы. Но он обладал вспыльчивым и буйным характером и как-то, повздорив с одним из испанцев, схватил беднягу за горло и, случайно или умышленно, бросил его в море. Второй испанец, брат первого, сразу же обнажил шпагу и бросился на Пендрагона. После короткой, но яростной схватки, в которой оба получили по три ранения, Пендрагон пронзил его своим клинком, и второй испанец тоже отдал Богу душу. В это время корабль уже повернул в устье реки и находился поблизости от мелководья. Третий испанец прыгнул за борт, поплыл к берегу и вскоре достиг такого места, где можно было стоять по пояс в воде. Повернувшись лицом к кораблю и воздев руки над головой, словно пророк, призывающий гнев небесный на город грешников, он обратился к Пендрагону ужасным и пронзительным голосом. Он сказал, что еще жив и будет жить вечно и что в течение многих поколений потомки рода Пендрагонов не увидят его, но будут знать по вполне определенным признакам, что его месть по-прежнему жива. С этими словами он нырнул под набежавшую волну и либо утонул, либо проплыл под водой так далеко, что с тех пор его никто не видел.
– Вот опять та девушка в челноке, – неожиданно произнес Фламбо: красивое женское лицо могло отвлечь его от любой беседы. – Кажется, эта странная башня интересует ее не меньше, чем нас.
Действительно, темноволосая девушка пустила свой челнок медленно и безмолвно плыть по реке мимо острова и внимательно разглядывала башню с выражением сильного любопытства на смуглом овальном лице.
– Не обращайте внимания на девушек, – нетерпеливо сказал Фэншоу. – В мире их полно, но найдется немного таких вещей, как башня Пендрагона. Как вы можете догадаться, проклятие испанца сопровождалось множеством скандалов и предрассудков, и любой инцидент, который может произойти с этой корнуоллской семьей, простодушная сельская молва сразу же припишет ее злосчастной участи. Но башня в самом деле два или три раза сгорала дотла, и род Адмирала действительно нельзя назвать счастливым, потому что несколько его близких родственников погибли при кораблекрушении, причем один практически на том самом месте, где сэр Питер бросил испанца за борт.
– Какая жалость! – воскликнул Фламбо. – Она уплывает.
– Когда Адмирал рассказал вам эту семейную историю? – поинтересовался отец Браун. Тем временем девушка в челноке взялась за весла и проплыла мимо, не выказывая ни малейшего намерения распространить свое внимание на яхту, которую Фэншоу уже направил к берегу острова.
– Много лет назад, – ответил Фэншоу. – Он уже давно не выходил в море, хотя все так же страстно любит его. Думаю, это у них семейная черта. Что ж, вот и пристань; давайте сойдем на берег и навестим старика.
Друзья сошли вслед за ним на остров неподалеку от башни, и отец Браун, то ли обрадованный встрече с твердой землей, то ли заинтересовавшийся чем-то на другом берегу реки (куда он пристально смотрел в течение нескольких секунд), стал заметно более оживленным. Они вступили в лесистую аллею между двумя изгородями из тонкого сероватого дерева, какими часто огораживают парки или сады, над которыми взад-вперед колыхались темные деревья, словно черные и лиловые плюмажи гигантского катафалка. Башня, когда она осталась позади, приобрела еще более нелепый вид, потому что такие аллеи обычно украшаются двумя привратными башнями, и эта казалась скособоченной. Но в остальном аллея выглядела как обычный подъезд к усадьбе родовитого джентльмена. Она изгибалась таким образом, что дом еще не был виден, и создавала впечатление настоящего парка, гораздо более просторного, чем можно было ожидать на таком маленьком острове. Усталость повела мысли отца Брауна в эксцентричном направлении, и ему начало казаться, что все вокруг увеличивается в размерах, словно в кошмарном сне. Их шествие было безмолвным и монотонным, как в античной мистерии, но потом Фэншоу вдруг остановился и указал на какой-то предмет, торчавший из-за серой ограды, словно застрявший рог неведомого зверя. При ближайшем рассмотрении предмет оказался слегка изогнутым клинком, слабо поблескивавшим в сумеречном свете.