- Я должен обратить ваше внимание, что этот остров открыт мною, я живу здесь вот уже двадцать лет, и, следовательно, он принадлежит мне. Я его единоличный властитель. Это признано всеми, кто посещал мой остров до вас.
- Вы являетесь подданным какой-либо страны? - перебил его Солнцев.
- Нет, - величественно заявил красный нос. - Я принадлежу лишь самому себе и богу, слово которого я проповедую бедным эскимосам, лишенным света истины. Мир греха забыл обо мне, а я не хочу помнить о нем... Страна, о которой вы упомянули и которой якобы принадлежат эти пустынные пространства, не подозревает о существовании этого острова. Тем не менее, вы не имеете права поднимать здесь флаг ни упомянутой страны, ни вашего уважаемого государства.
- Мы и не собираемся этого делать, - заверил его Иринин.
Поза красного носа стала совсем горделивой.
- В таком случае... Если уж суждено моему острову появиться на картах, этой дьявольской выдумке закоренелых грешников, а я, видит бог, всей душой против сего, - то только под таким именем: остров Полярного Робинзона. Надеюсь, для вас ясно, что Полярный Робинзон - это я. Этим именем можете называть меня и вы.
Еле скрывая улыбку, Солнцев сказал:
- Отлично, господин Полярный Робинзон. Я уверен, мы не причиним вам никаких забот. А для того, чтобы вы убедились, что мы преследуем лишь научную цель, я прошу вас быть с нами, когда мы начнем производить съемку острова. Мы займемся этим завтра и предлагаем вам осмотреть остров с высоты птичьего полета.
Красный нос насторожился.
- Вы прибыли сюда на самолете. Где же он?
- Он стоит у вашего дома.
Полярный Робинзон торопливо выглянул в окно. Лицо его нахмурилось.
- Вы изволите недостойно шутить, молодой человек. Если я не хочу знать мира, это еще не значит, что я ничего не знаю о нем. Под моими окнами стоят аэросани усовершенствованной конструкции. Не на них же вы прибыли сюда из Советского Союза! И не на них собираетесь летать над моей территорией!?
- Именно с этой машины мы будем изучать ваш остров, - заверил его Солнцев. - Итак, если вы ничего не имеете против, мы заедем за вами завтра. А до тех пор мы займемся делами, которые не имеют ничего общего с вашими владениями.
- Не смею вас задерживать, - холодно ответил Полярный Робинзон. - Буду ждать вас завтра.
Через минуту путешественники были в своей машине и под одобрительные возгласы любопытных покатили прямо к морю.
Эскимосы вдруг закричали и, взволнованно размахивая руками, побежали за "Светолетом".
- Обрыв! Остановитесь!
Машина с безумной скоростью мчалась навстречу гибели. Вот она достигла гребня, за которым был двухсотметровый обрыв. Каково же было изумление бесхитростных зрителей, когда машина на их глазах легко взмыла в небо и через несколько секунд исчезла за облаками!
Они долго еще судачили под окнами того, кто считал себя властителем острова, и не расходились до тех пор, пока на пороге бревенчатого дома не появилась пышная подруга красноносого Полярного Робинзона.
- Ваш хозяин работает, - закричала она, - а вы здесь гогочете, как гуси весной. Марш отсюда! За работу!
Действительно, проповедник слова божия в Арктике трудился в поте лица своего. Он сидел возле радиопередатчика в дальней комнате своего дома и взволнованно кричал в микрофон:
- Эти сани оказались летательной машиной с колоссальной скоростью. Наверное, это еще не все, - у нее есть еще какие-нибудь функции. От этих большевиков всего можно ожидать... Правда, на поверхности они ничего не заметят, но... Кто может ручаться? Учтите, генерал: они считают меня чудаком, бежавшим от цивилизованного мира в пустынную Арктику. Я проповедую христианскую религию язычникам-эскимосам. Ха-ха-ха!.. Завтра они будут у меня снова. Но я один, а их пятеро. Я ничего не могу сделать. А вы больше меня заинтересованы, чтобы об этом острове никто не знал. И истребители у вас, не у меня! Понимаете? И следов не останется. А разнюхают что-нибудь большевики, то - ошибка: неизвестный самолет в нашем секторе Арктики... Но завтра пусть ваши истребители сидят на своей базе. Завтра я буду с ними, буду блюсти интересы Полярного Робинзона. И вообще ваши летчики сначала должны убедиться, что меня нет с ними, и только тогда действовать решительно...
Под водой
- Хотел бы я точно знать, - раздумывал вслух Иринин, - что это за субъект? В самом ли деле миссионер? Или резидент какой-нибудь империалистической державы? У Монии, например, немало военных баз в Арктике. Разве она не могла приспособить для своих агрессивных целей и этот остров? Поверхность его неплохой естественный аэродром. Гладкий лед... Для чего бы еще сидеть на острове резиденту с двумя десятками эскимосского населения?.. И не поэтому ли он скрывает свою национальность? Говорит по-английски...
- А акцент немецкий, - заметила Надя.
- Безусловно, немецкий, - согласился Иринин. - Что ж, это неудивительно. Много бывших гитлеровцев говорит теперь на английском языке. Ведь подкармливают их теперь многие и больше всех - Мония.
- А по-моему, - сказал Солнцев, - для нас сейчас важно другое... Господин... гм... Полярный Робинзон встретил нас весьма неприветливо и настороженно. Но он сразу согласился сопровождать нас завтра. Вас это не удивляет, товарищи?
- А почему бы ему не согласиться? - буркнул Рыбников. - Ведь с воздуха ничего не видно...
- Совершенно верно, - кивнул Солнцев. - Об этом и я подумал. Если бы на поверхности острова были какие-либо признаки того, что в недрах его что-то делается, он постарался бы немедленно выпроводить нас отсюда. Но вход в Подземный город находится под водой...
- Да, да, под водой, - подтвердил Гарри. "
Светолет" плавно опустился на лед. Солнцев и Иринин, выйдя из машины, определили его толщину... Она достигала трех с четвертью метров.
- Прошу вас, дорогой Никита Галактионович, - сказал Солнцев, запротоколировать начало испытаний "Светолета" во льдах и подо льдами.
- Что вы намерены предпринять? - спросил Иринин.
- Показать вам еще одну особенность "Светолета" - форсировать это ледяное поле и побывать в глубинах океана.
Они вернулись в кабину. Солнцев ушел в рубку управления.
Из носовой части "Светолета" выдвинулась штанга с хоботками по краям. Две тонкие струи белого пламени со свистом врезались в лед. Образовалась щель шириною в ладонь.