Ирина отвела взгляд.
– Угрожает он еще… – тихо проговорила она. – Водку-то допьешь или в холодильник убрать?
– Допью. Чего там уже допивать-то.
Широков взял бутылку и наполнил свою рюмку, но, прежде чем пить, посмотрел в окно.
– Погода портится, – сказал он.
– Да, – тихо отозвалась Ирина. – По телевизору обещали ураган.
– Для Москвы это уже не новость. Надеюсь, стекла в нашей «умной квартире» не повылетают. – Бурильщик посмотрел на жену замаслившимися от алкоголя глазами и насмешливо провозгласил: – За сегодняшнюю ночь! Она обещает быть бурной!
И залпом опорожнил рюмку.
Глава 4
Филипп
1
Филипп, тринадцатилетний мальчик с копной каштановых волос на круглой массивной голове, стоял у двери и слушал разговор родителей. В щель ему было видно и маму, сидящую на кровати, и отца, стоявшего за ноутбуком.
– Я хотела тебе кое-что сказать, – заговорила мать.
– Что? – спросил отец, просматривая на ноутбуке какие-то таблицы.
– Я хотела сказать… Черт, даже не знаю, как ты к этому отнесешься…
– Оль, давай без предисловий, – сухо проговорил он.
Она помолчала, а затем вдруг спросила:
– Олег, я уродина?
– Нет, – ответил отец.
– Может, я толстая?
– Нет.
– Я ухаживаю за собой, я занимаюсь спортом.
– Ну да. Ты у меня молодец.
Она посмотрела мужу в глаза:
– Олег, что со мной не так?
– Не понимаю, о чем ты.
– Ты мне изменяешь. Я знаю.
– Раз знаешь, то зачем об этом говорить?
Мать сжала кулаки. Отец заметил это, усмехнулся и сказал:
– Что ты хочешь от меня?! Чтобы я рассказал тебе в подробностях о том, как спал с твоей подругой? Хорошо. Мы занимались с ней этим на кухонном столе, в ванне с горячей мыльной водой и даже в парке, в кустах сирени! И это было здорово, слышишь? Это было великолепно!
Лицо матери стало белым, как бумага. В горле у нее что-то заклокотало, а затем она выговорила, будто выплюнула слова:
– Ты омерзителен! И я… я тоже тебе изменила!
– Что? – отозвался отец, не отрываясь от своих таблиц.
– Изменила! Причем два раза!
– Не выдумывай.
– Помнишь тех парней, которые строили нам сауну на даче? Я отдалась им!
Отец повернул голову и пристально посмотрел на мать. Его сухое, резкое лицо слегка вытянулось.
– Ты врешь, – сказал он спокойно и отчетливо.
Она покачала головой:
– Нет. Это было в твой день рожденья. Ты работал до обеда. Этого времени нам хватило с избытком. Пока ты принимал поздравленья от сослуживцев, я трахалась с этими парнями в недостроенной бане.
– Ты это выдумала, чтобы меня разозлить.
– Думай так, если тебя это утешит.
Мать поднялась с кровати. Ее рыжие волосы были слегка растрепаны, тушь на глазах размазалась, даже кофта смотрелась так, словно вдруг постарела лет на двадцать.
– Пойду сделаю нам кофе, – сказала мать.
Отец вскочил со стула и схватил ее за руку.
– Подожди, – гневно окликнул он.
Мать, такая же худощавая, как отец, но не менее сильная, высвободилась.
– Подожди! – рявкнул он, снова схватил жену за тонкое запястье и резко повернул ее к себе.
– Скажи, что ты все это выдумала, – глухо проговорил отец, глядя ей в глаза.
Мать улыбнулась и заговорила издевательски-спокойным, почти сладким голосом:
– Сперва я отдавалась им по очереди. Потом – обоим сразу. Когда мы начали, я чувствовала стыд, потому что делала это только затем, чтобы отомстить тебе. Но потом… потом мне понравилось. Это было так… брутально. Так восхитительно грязно и порочно.
Отец сжал кулак и размахнулся.
– Хочешь меня ударить? – Глаза мамы сузились и похолодели. – Только попробуй. Я зафиксирую побои, засужу тебя, разведусь и заберу половину всего, что ты имеешь. А ты этого не хочешь, верно? Ты скорее сотрешь себе зубы от злости в порошок, чем позволишь разорвать свою фирму пополам. И еще – я не дам тебе купить и перепродать эту квартиру. А ты ведь задумал всю эту куплю-продажу, чтобы отмыть деньги, верно? Я слышала твой телефонный разговор.
– Я тебя… я тебя…
– Что ты меня?
– Я тебя ненавижу!
– Это чувство у нас взаимное. – Она стряхнула его пальцы со своего запястья. – Приготовить тебе ужин, дорогой?
– Подавись своим ужином!
– Правильно делаешь, что отказываешься. В последнее время я рассеянная и легко могу насыпать в блюдо крысиного яду вместо твоих любимых специй.
Мать двинулась к двери. Фил отпрянул и скрылся за углом.
– Мне противно на тебя смотреть! – услышал он гневный голос отца.
– Что поделать, – отозвалась мать, подойдя к двери. – Мне вообще не по себе от того, что ты дышишь и топчешь землю. Я бы хотела, чтоб ты взорвался, испарился, исчез навсегда. – Она усмехнулась. – Но чего в нашем мире стоят желания?