Конец Шерлока Холмса
(Из записок доктора Ватсона)
Я никогда не ожидал, что моему другу Шерлоку Холмсу всего в несколько дней предстоит так бесславно пасть в глазах общественного мнения, но, увы! — это так. Лучше было бы моему другу пасть от предательской руки наемного убийцы, чем позволить восторжествовать над собой злейшему его врагу, профессору Мориарти, — но последний поставил на карту все и выиграл ставку.
Шерлок Холмс уже давно стал замечать, что Мориарти что-то замышляет, и несколько дней был озабочен. Впрыскивал морфий и играл на скрипке. Потом, как это бывало всегда, его охватила кипучая деятельность. Он переодевался рыбаком, чтобы попасть на фешенебельные балы Уайтчепель-Сити, загримировывался старой продавщицей гнилых яблок, чтобы быть не замеченным в литерной ложе Дарлинг-Холла, но все было напрасно.
— Моя песня спета, — с грустью сказал он в один из вечеров, из предосторожности закуривая сигару с обратного конца. — Мориарти задумал что-то слишком серьезное.
— Вы победите, Холмс, — твердо ответил я, вставая с постели, чтобы пожать ему руку, — вы победите.
— Посмотрим, — загадочно произнес он. — Скоро борьба начнется.
И, не меняя тона, он загадочно лег спать. Борьба действительно началась.
Ночью мы были разбужены резким звонком.
— Это звонит Грегсон, — уверенно сказал Холмс, просыпаясь.
— Почему вы думаете? — с удивлением спросил я.
— Посмотрите на колокольчик, — кивнул головой Шерлок на прихожую.
— Я не вижу.
— Посмотрите на часы.
— Смотрю. Два ночи.
— Вы не наблюдательны. Читайте.
И Шерлок показал мне записку: «Ровно в два буду. Грегсон».
— В нашей профессии ничего нет загадочного, милый Ватсон, — снисходительно улыбнулся Холмс. — Нужно только идти путем умозаключений. Войдите, Грегсон.
Никто не входил. Я побледнел и схватился за револьвер.
— Достаньте, Ватсон, валерьяновых капель. За дверями женщина. Она волнуется и не решается войти. Войдите.
Дверь отворилась, и на пороге показался громадный рыжий мужчина, с большим пятном крови на ладони.
— Это вы — Шерлок Холмс?
Мой друг осмотрел прибывшего с ног до головы и кинул:
— Я. Садитесь. Вы каменотес?
— Меня зовут Джемсом Кеннером. По профессии — убийца малолетних. Вы расследуете дело об убийстве старухи в домике у Реджинальд-Парка?
— Вас это интересует?
Я увидел, что глаза у Холмса загорелись особым огоньком.
— Немного. Старушку-то я убил.
Я опустился на стул. Холмс вздрогнул.
— Расскажите подробности.
— Да тут и подробностей никаких не было. Вошел через открытую дверь, ударил дубинкой, а деньги взял.
Холмс посмотрел на Джемса Кеннера и покачал головой:
— Убийца не вы.
— Вот тебе раз, — возмутился Кеннер, — чай, мне лучше знать.
— Неправда. Вы подосланы Мориарти.
— Это — к вам, от Мориарти. А старушку по собственному почину. Своя, так сказать, инициатива.
— Докажите.
— С нашим удовольствием. Наручники сейчас наденете или после?
Через полчаса мы были на месте происшествия, в домике у Реджинальд-Сквера. Грегсон, Холмс, Кеннер и я вошли в дом, а полицейские остались у ворот.
Кеннер весело расхаживал по комнате.
— Отсюда вот вошел, — спокойно объяснял он, — шагнул через порог; старушка, значит, удивилась, да от меня. Здесь вот я ее догнал и доконал по голове.
— Негодяй говорит правду, — прошептал Холмс. — Кеннер! Почему вы сознались?
— Да что же не сознаваться-то? Кабы не убийство, а то дело чистое. Убил и сознался.
— Вас повесят, — вежливо вставил Грегсон.
— Да, за такие дела по головке нельзя гладить, — охотно согласился Кеннер. — Повишу за старушкино здоровье.
Холмс стоял хмурый.
— Погода в этот день была грязная, — нерешительно сказал он, посматривая на пол, — и вы долго ходили по улице.
— Это верно. Дождина был здоровый, а я пешком припер.
— Скотина, — шепнул Холмс, — все из-под рук вырывает… Ушли вы из дома…
— Через четверть часа. Парадным ходом.
Кеннер немного помолчал, посмотрел на часы и зевнул:
— Ну, в тюрьму, так в тюрьму… Время детское, отправить еще и сейчас успеете…
Когда мы вдвоем подъезжали к дому, Шерлок закурил трубку:
— Мориарти пустил в ход небывалое оружие. Я погибаю.
Не успели мы отдохнуть от потрясений этой ночи, как через четыре дня весь Лондон потрясло известие о кошмарном убийстве в отеле «Средней Козы», где жертвами пали старик-отец с одним законным и двумя побочными сыновьями.
Грегсон позвонил сейчас же, как только полиции стало известно об убийстве.
— Приезжайте, — взволнованно говорил он. — Нас не пускает в гостиницу хозяин. Он уверяет, что он сообщник, и ему не приказано никого пускать в комнаты убитых до вашего приезда.
— Нужно взять револьвер, Холмс?
— Не берите, — грустно прошептал мой друг. — Он нам, кажется, не понадобится… Едемте.
У ворот нас дожидался кеб. Кучер наклонился к Холмсу и громко сказал:
— Скорее, сэр. Я уходил из дома последним, едва успев покончить с младшим из семьи, и каждую минуту туда может войти полиция. Она отнимет у вас честь раскрытия преступления.
Не раз нам приходилось переживать жуткие минуты, но ехать среди белого дня в кебе, управляемом сенсационным убийцей, — это было слишком.
В комнате убитых мы застали полный беспорядок. Я посмотрел на Холмса: он стоял бледный, с дрожащими руками. Тяжело вздохнув, Холмс опустился на колени и, посмотрев на след, оставленный грязной ногой, с ужасом схватился за голову.
След был тщательно очерчен мелом, а около него лежала приколотая кнопкой записка: «32 сантиметра. След мой. Ботинки покупал на Бридж-Авеню в Универсальном магазине, у приказчика с рыжей бородой. Вильям Стрэд».
— Ватсон, я с ума схожу…
Мы осторожно подошли к подоконнику. На нем лежал окурок, а около окурка чьей-то неторопливой рукой было написано: «Окурок мой, сообщника. Улица Пятерых, д. № 5, в подвале, вызвать через Джима, по прозванию Зеленая Крыса. Дома от 4 до 6. Самуил Брайтон, беглый каторжник».
— Позовите прислугу отеля, — дрогнувшим голосом сказал Холмс, бессильно опускаясь в кресло. — А вы, Грегсон, съездите по адресу Универсального магазина и допросите приказчика…
Когда лакеи отеля собрались в комнату, Шерлок окинул их пытливым взглядом и спросил:
— Кто был дежурным сегодня ночью?
— Я, сэр, — почтительно ответил самый молодой, с неприятным хищным лицом, — я и впускал убийц. У нас было условлено, что они придут на полчаса раньше, но они опоздали.
— Долго они здесь были? — упавшим голосом сказал Холмс.
— О нет, сэр, — ответил другой лакей. — Я все время стоял на страже, чтобы кто-нибудь не вошел. Всего четверть часа. Эти почтенные господа поумирали быстро.
— Не будь я Джек Спринт, за которым полиция гоняется четыре года, — воскликнул третий лакей, — если кто-нибудь умирал быстрее этих молодых джентльменов.
— Целью было ограбление? — отвернувшись в сторону, спросил Холмс.
— О да, сэр. В несгораемом ящике мы оставили записку, сколько нами взято денег, а также подробный адрес лица, у которого эти деньги хранятся.
Через несколько минут вернулся Грегсон.
— Я виделся с приказчиком. Лицо, купившее ботинки, оставило у него свой адрес и просило сообщить о нем полиции. Это Вильям Стрэд.
— Не забудьте, что я убивал, — раздался сзади нас голос.
Мы обернулись. Перед нами стоял кучер нашего кеба.
— И я человек, — добавил хозяин отеля, входя в комнату, — и меня забывать не надо. Не знай я обо всем, ничего не произошло бы. Фамилия моя — Бриджерс. Судился четыре раза.
— Делайте что хотите, Грегсон, — крикнул Холмс, затыкая уши. — Мориарти издевается надо мной… Если еще пять-шесть таких убийств, мне придется открыть табачную лавочку или сделаться маркером… Я должен чем-нибудь зарабатывать кусок хлеба…