Можно не сомневаться, из тирады Планшетова Протасов не разобрал ни слова, зато заметил Юрика и двинулся к нему, с перекошенным от гнева лицом. Юрик попятился, как, вероятно, поступил бы каждый, напоровшийся в зарослях на взбесившегося слона. Валерий выкрикивал что-то на ходу, и, хоть Юрика никто не учил читать по губам, общий смысл был ясен и без этого. Они очутились у обрыва, Валерий, рассовав гранаты по карманам, схватил Юрика за грудки и легко поднял в воздух.
– Ах, ты сучек, блин! Свалить хотел?! – это были первые слова, которые Юрику удалось расслышать. Слух неохотно возвращался к нему, словно опасаясь, что его все равно скоро выгонят. – Пингвин долбаный! Нас тут эти клоуны со всех сторон обложили, конкретно. Запрессовали, козлы! Я тебе сейчас покажу, свалить! Я тебя, козла, в момент скоростным лифтом на землю отправлю!
Болтая ногами над пропастью, Юрик, задыхаясь, закричал о пути к спасению, который ему посчастливилось открыть в соседней пещере ценой трех заблудших душ, собственноручно освобожденных от тел.
– К какому спасению, гнида?! – рычал Протасов, болтая Юриком в проеме, как ребенок погремушкой. – Какой ход, блин?! О чем ты болтаешь, гондурас?! Я тебе сейчас покажу верняковый ход к спасению! Пернуть, блин, не успеешь, бандерлог ты неумный, как будешь загорать на небесах! – Но хватка уже ослабла, Планшетов ощутил под подошвами пол пещеры.
– А это что у тебя за штука? – только теперь Протасов разглядел диковинного вида автомат со складным металлическим прикладом, который висел у Юрика на груди.
– Трофей, – коротко пояснил Планшетов. – Одолжил у одного туземца. Ему теперь без надобности.
– Дай посмотреть.
– Детям в руки не дается, чувак.
– Я те дам, детям! – одним ловким движением разоружив Юрика, Протасов забросил автомат на плечо.
– Э-э?!
– Отлезь, гнида! Ты, блин, мудила, и так последний ствол забрал. Где, блин, парабеллум?
– Там, – Планшетов показал за карниз.
– Идиот конкретный.
Планшетов решил смириться с потерей автомата. Тем более что по его соображениям, им уже давно следовало задать стрекача, а не препираться без толку в амбразуре окна, где они, кстати, были великолепными мишенями.
– Мотаем удочки, чувак.
Вдвоем они поставили на ноги Армейца. Эдик по-прежнему напоминал оглушенную рыбу.
– Эдик, ты как, чувак?
– Хлипкий, блин, – ответил за него Протасов. – Уши слабые. Еврей, короче. Укачало. Ладно, держи этого клоуна, а я Вовку возьму, пока эти бандерлоги, Планшет, штаны меняют. – Он махнул в направлении коридора, оттуда по-прежнему валил дым, правда, уже не такой густой.
– Много он крови потерял, чувак?
– Крови? – Протасов криво усмехнулся. – Нисколько.
– Его же в ногу ранило.
– В голову, – поправил Валерий. – При рождении. Копыто вывернул, и все дела. Ладно, держи этого недоумка, а я Вовку возьму.
– Как Вовка? – машинально спросил Юрик, хоть уже знал ответ.
– Никак, – ответил Протасов глухо. – Но я его все равно возьму, понял, да?!
Планшетов решил не спорить. Повесив на второе плечо сумку с гранатами, Валерий кряхтя поднял Волыну.
– Так, теперь куда?
– Туда, – Планшетов указал на балкон. – Тут метров десять, от силы. Проберемся в пещеру, а оттуда, через тоннель…
Протасов с сомнением покосился на уступ.
– И ты, блин, Планшет, полезешь по этой гребаной жердочке для попугая?!
Планшетов кивнул:
– И ты полезешь, если жизнь дорога.
– Эквилибрист гребаный.
– Не нравится, оставайся, хозяин – барин. Дело твое.
В этот момент из коридора донеслись перекликающиеся голоса.
– Решили суки, что гранаты вышли, – сказал Протасов. Его руки были заняты Вовчиком. А точнее – его телом.
– Еще один взрыв, Валерка, и бульдозером не откопают, точно тебе говорю. Хорош трепаться – сваливаем. – Юрик обернулся к Эдику, – держись за меня, чувак.
– А Вовка? – выпалил Протасов. Нечего было и думать переправить его на ту сторону карниза. Это понимали все, даже Протасов.
– Оставь его здесь, чувак, – сказал Планшетов уже с карниза.
– Ах ты, гнида!
– Он мертв, ты что, не врубился?!
– А мне по бую!
– Брось его, чувак!
– Стой, блин! – орал Протасов через мгновение, сообразив, что приятели медленно удаляются по карнизу. – Стойте, козлы! Эдик?! Помоги!
Армеец обернулся.
– Наши своих не бросают! – крикнул ему Протасов.
– Е-ему уже все равно, – тихо, но внятно проговорил Эдик. – Он у-умер, Валера. Его больше нет.