Стивен Кинг
Конец смены
(Пост сдал)
Посвящается Томасу Харрису
10 Апреля 2009 года
Мартина Стоувер
Перед рассветом всегда темнее.
Эта бородатая мудрость пришла в голову Робу Мартину, пока он вел свою «скорую помощь» по Верхней Мальборо на базу, расположенную на Пожарной, 3. Водителю показалось, что тот, кто это придумал, действительно кое в чем смыслил: этим утром стояла такая темень, как в заднице у сурка, а рассвет уже не за горой.
Однако рассвет большого света также не обещал, даже начавшись; утро было, так сказать, похмельным. В воздухе стоял тяжелый туман и отдавал ароматом близлежащего озера — отнюдь не одного из Больших американских. Вдобавок к этим прелестям начала сеяться мелкая холодная изморось. Роб переключил стеклоочистители со среднего на медленный режим. Впереди, уже недалеко, во мгле замаячили две узнаваемые желтые дуги.
— Золотые сиськи Америки! — воскликнул Джейсон Рапшис с переднего сиденья. Роб за пятнадцать лет поработал уже со многими врачами «скорой» на выездах, и Джейс Рапшис был лучшим из них: веселый и непринужденный, когда ничего не происходит, он моментально сосредоточился и действовал решительно и хладнокровно, когда что-то происходило. А сейчас он радостно орал: — Нас надо кормить! Благослови, Боже, капитализм! Ну-ну, подъезжай!
— А ты уверен? — спросил Роб. — После того наглядного пособия по последствиям этой фигни, которое мы только что видели?
Возвращались они после выезда в один из тех здоровенных «Мак-домов» на Шугар-Хайтс: оттуда некий Харли Гален позвонил на 911, жалуясь на страшные боли в груди. Они нашли его лежащим на диване в комнате, которая среди богачей, без сомнения, считается большой. Мужчина напоминал выброшенного на берег кита в голубой шелковой пижаме. Над ним склонилась жена, боясь, что тот вот-вот даст дуба…
— «Макдон», «Макдон»! — не унимался Джейсон: он пел, подпрыгивая на сидении. От строгого и уверенного профессионала, который только что измерял давление и пульс мистеру Галену, не осталось и следа (Роб в то время стоял рядом, держа наготове аптечку со всем необходимым для искусственного дыхания и сердечными лекарствами). Белокурый чуб спадал Рапшису на глаза, и врач походил на четырнадцатилетнего подростка-переростка. — Да подъезжай уже, говорю!
Роб заехал на парковку. Он и сам бы умял гамбургер и, пожалуй, один из их толстых буроватых дерунов, большой, как запеченный язык бизона.
На подъезде стояла небольшая очередь из машин. Роб поставил свою в конец.
— Но у того мужика же на самом деле не сердце схватило, — заметил Джейсон. — Он просто мексиканской хавки объелся. Даже в больницу отказался ехать, не так ли?
Да, отказался, было дело. После того как несколько раз прозвучала мощная отрыжка и трубный звук из нижней точки, что дало его жене очевидные основания смыться от дивана на кухню, мистер Гален сел и сказал, что ему значительно лучше и что нет нужды везти его в Мемориальную больницу Кайнера. Роб и Джейсон тоже считали, что необходимости нет, послушав пересказ того, что мистер Гален съел накануне вечером в «Тихуана Роуз». Пульс у мужчины был сильный, хотя давление подпрыгнуло — но, видимо, это у него уже не впервые, а сейчас ситуация была стабильной. Автоматический внешний дефибриллятор так и остался лежать в полотняной сумке Роба.
— Хочу два макмаффина с яйцом и два деруна! — объявил Джейсон. — И кофе черный. А, дерунов можно не два, а три.
Роб все еще думал о Галене:
— В этот раз у него было несварение, но довольно скоро его ждет уже кое-что посерьезней… Инфаркт — как гром среди ясного неба. Сколько, как ты думаешь, он весит? Фунтов триста[2]? Триста пятьдесят[3]?
— Триста двадцать пять[4], как минимум, — сказал Джейсон. — И хватит портить мне аппетит!
Роб махнул рукой в сторону золотых дуг, вздымавшихся из приозерного тумана:
— Эта и другие подобные обжираловки — половина того зла, которое творится с Америкой. Как медик, ты это наверняка знаешь. А что есть-то собрался? Это ты одним махом девятьсот калорий сожрешь, бро. Еще колбаску добавь к этим своим извращениям яичным — и прямым ходом доберешься до трехсот фунтов.