Она черноватая — это то же самое, что никчемная, и она не заслуживает жизни.
«Может, тебе просто стоит её оборвать. Этим ты все скажешь».
Голос говорит с ней — в этом голосе есть определенная логика. Эмили Дикинсон говорила, что ее стих — это ее послание миру, который никогда ей не писал, — они читали это в школе, а Барбара сама никогда никому не писала писем. Гору глупых произведений, переводов книг, е-мейлов — но все это на самом деле, ни к чему, ничего не значит.
«Может, пришло тебе время что-то сделать».
Не ее голос, но голос друга.
Она останавливается возле заведения, где составляют гороскопы и гадают на картах таро. В грязном окошке гадалки она видит свое отражение — и еще кого-то у себя за спиной: белого с улыбающимся детским лицом и белокурыми волосами, спадающими на лоб. Она оглядывается, но никого не видит. Это ей только представляется. Барбара снова опускает взгляд на игру. В тени навеса заведения гадалки рыбки снова становятся яркими и выразительными. Плавают туда-сюда, раз и их поглощает светло-голубая вспышка. Барбара оглядывается туда, откуда пришла, и видит: по бульвару в ее сторону несется блестящая черная машина — быстро, перемещаясь из полосы на полосу. У машины очень большие колеса, такие ребята в школе называют Йети или Гангста.
«Если уж собралась, то давай!»
Как будто кто-то и правда стоит рядом. Тот, кто понимает. Голос прав. Барбара еще никогда не думала о самоубийстве, но сейчас эта идея кажется ей вполне оправданной.
«Тебе не надо оставлять никаких записок, — говорит друг. Она снова видит его отражение в окне. Призрачное. — Уже сам факт, что ты сделаешь это здесь, станет твоим посланием к миру».
Так и есть.
«Ты слишком много знаешь о себе, чтобы жить дальше, — отмечает друг, а взгляд Барбары снова сосредотачивается на рыбках, которые плавают. — Ты слишком много знаешь — и все это плохое! — И тогда поспешно добавляет: — Что, конечно, не означает, что ты ужасный человек».
Она думает: «Нет, не ужасная, просто никчемная».
Черноватая.
Грузовик приближается. Гангста. Сестра Джерома Робинсона делает шаг к бордюру, и ее лицо озаряет радостная улыбка.
Доктор Феликс Бэбино одет в костюм, который стоит тысячу долларов. Халат, одетый поверх костюма, развевается за ним, словно плащ, когда главный врач шагает по коридору «Ведра». Только вот сейчас он как никогда нуждается в бритье, а его обычно элегантная седая шевелюра растрепана. Он не обращает внимания на группку медсестер, которые собрались возле столика дежурной и о чем-то разговаривают возбужденным шепотом.
Сестра Уилмер подходит к врачу.
— Доктор Бэбино, вы слышали…
Он даже не смотрит на нее, и Норма вынуждена отскочить, чтобы он не сбил ее с ног. Она провожает его удивленным взглядом.
Бэбино достает из кармана халата красную табличку «Не беспокоить», которую всегда носит с собой, вешает на ручку двери палаты 217 и заходит туда. Брейди Хартсфилд не поднимает глаз. Все его внимание сосредоточено на игровом устройстве, которое лежит у него на коленях, в нем плавают цветные рыбки. Музыки нет: он выключил звук.
Часто, заходя в эту палату, доктор Бэбино исчезает и уступает место Доктору Z. Но не сегодня. Доктор Z, в конце концов, — это всего лишь другая версия Брейди, проекция, а сейчас Брейди не до проекций, он слишком занят.
Воспоминание о том, как он пытался взорвать зрительный зал «Минго» во время концерта «Здесь и сейчас», еще очень путанные, но, когда очнулся, он точно помнил одно: последнее лицо, которое он увидел перед тем, как погас свет. Это была Барбара Робинсон, сестра ниггера, который косил газоны у Ходжеса. Она сидела практически напротив Брейди, через проход. И вот она теперь здесь, плавает с рыбками, общими для двух экранов. Брейди убил Скапелли, эту пизду-садистку, которая выкручивала ему сосок. А теперь он займется этой сучкой, сестрой Робинсона. Ее смерть причинит боль ее старшему брату, но и это не самое главное. Это будет нож в сердце старому детективу. Вот что самое важное.
И самое сладкое.
Он успокаивает ее, говорит, что она не ужасный человек. Это помогает задать ей старт. Что-то движется вдоль МЛК, он точно не может сказать: нутром девчонка еще сопротивляется, но он большой и сильный. Он справится с ней.
— Брейди, послушайте. Z-Мальчик звонил. — Настоящая фамилия Z-Мальчика Брукс, но Брейди больше его никогда так не называет. — Он следил, как вы и говорили. Тот коп… или бывший коп, кем там он есть…