— Ага.
— Я в пять заканчиваю. Встретимся там, в половине шестого. Я бы предпочла охлажденную водку с мартини.
— Буду ждать.
— Только не ожидайте, что я смогу вас провести к Хартсфилду. Это может лишить меня работы. У Бэбино всегда был тяжелый характер, а в последнее время он что-то совсем странный. Я пробовала сказать ему о Рут, а он просто пробежал мимо. Не то, что он особо озаботился, когда узнал.
— Вы его безумно любите, не так ли?
Норма смеется:
— Ну, за это с вас два напитка.
— Два — так два.
Он уже засовывает телефон в карман, когда он снова вибрирует. Видит звонок от Тани Робинсон и мысль сразу перекидывается на Джерома, который находится на стройке в Аризоне. На строительной площадке много чего может пойти не так…
Он берет трубку. Таня плачет — сначала он даже не может разобрать, что она говорит: только то, что Джим в Питтсбурге, и она не хочет сообщать ему, что произошло, пока сама не будет знать больше. Ходжес стоит на обочине, заткнув второе ухо, чтобы шум машин не мешал слышать Таню.
— Немного медленнее, Таня, пожалуйста, медленнее. Это Джером? С Джеромом что-то случилось?
— Нет, с Джеромом все в порядке. Ему я звонила. Это Барбара! Она была в Лоутауне…
— Боже, и что ей было надо в Лоутауне, еще и в будний день?
— Не знаю! Знаю лишь то, что какой-то парень толкнул ее на улице и ее сбил грузовик! Ее везут в Кайнер. Я сейчас тоже туда еду!
— Вы за рулем?
— Да, а как это связано…
— Положите трубку, Таня. И медленнее. Я сейчас в Кайнере. Встречу вас в «неотложной помощи».
Он кладет трубку и идет обратно в больницу, неуклюже, почти трусцой. И думает: «Черт, это не место, а мафия какая-то. Только мне кажется, что я отсюда вышел, как меня обратно затягивает…»
Машина «скорой», мигая, пятится к одному из отсеков «неотложной помощи». Ходжес встречает машину, вынимая полицейское удостоверение, которое до сих пор носит в бумажнике. Когда парамедики и врачи «скорой» извлекают из кузова носилки, он быстро показывает удостоверение, ловко заслоняя печать «на пенсии» большим пальцем. Строго говоря, это мошенничество: он изображает полицейского — поэтому к этому трюку прибегает нечасто, но на этот раз он вполне уместен.
Барбаре дали лекарства, но она в сознании. Увидев Ходжеса, девочка крепко хватает его за руку.
— Билл! Как вы так быстро успели?! Мама звонила вам?
— Да. Что с тобой?
— Да все в порядке. Мне дали какое-то обезболивающее. У меня… говорят, нога сломана. Я пропущу футбольный сезон, но, пожалуй, это не имеет значения, потому что мама меня из дома не выпустит… ну, видимо, лет так до двадцати пяти.
По ее лицу текут слезы.
Времени у него мало, поэтому вопрос о том, что Барбара делала на МЛК-авеню, где иногда случается по четыре перестрелки на неделю, должна подождать. Есть более важные вещи.
— Барб, ты знаешь, как зовут того парня, который толкнул тебя под машину?
Она делает большие глаза.
— Может, ты его хорошо разглядела? Описать смогла бы?
— Толкнул?! Нет, нет, Билл! Нет, это все не так!
— Офицер, нам пора идти, — говорит парамедик. — Потом сможете ее допросить.
— Подождите! — кричит Барбара и пытается сесть. Кто-то из врачей осторожно пытается ее положить, она кривится от боли, но Ходжесу этот крик вселяет надежды. Хороший и сильный голос.
— Что, Барб?
— Он меня толкнул уже потом, когда я выбежала на проезжую часть! Он меня толкнул на тротуар! Он мне, наверное, жизнь спас, и я рада! — Теперь она уже совсем раскричалась, и Ходжес ни на мгновение не думает, что это из-за сломанной ноги. — Я же не хочу умирать! Я не знаю, что со мной было!
— Нам действительно надо ее осмотреть, офицер, — говорит медик. — Ей надо рентген сделать.
— Не дайте им ничего сделать с тем парнем! — кричит Барбара, которую везут через двойные двери. — Он высокий! У него зеленые глаза и борода-эспаньолка! Он из Тодхантера…
Барбару увозят, и двери качаются за ней.
Ходжес выходит на улицу, где может без проблем пользоваться телефоном, и перезванивает Тане.
— Не знаю, где вы, но не гоните и не мчитесь на красный свет. Её только привезли, она вполне вменяемая. У нее сломана нога.
— И все?! Слава Богу! А внутренние повреждения?
— Это уже врачам виднее, но она была очень живая. Думаю, машина ее только задела.
— Мне надо позвонить Джерому. Я, наверное, до смерти его напугала. И Джиму надо знать.