Сделав это — сумев сделать это, — Брейди приободрился. Расплата — сука, подумал он, и эта сука — это я!
Иногда у него бывали фантазии о том, чтобы послать Z-Мальчика к Ходжесу, чтобы тот пристрелил старика прямо в живот. Ох, и приятно же было бы стоять над тем детпеном и смотреть, как он корчится и стонет, а жизнь вытекает из него сквозь пальцы!
Это было бы прекрасно, но тогда Брейди потеряет свой дрон, а, находясь под стражей, Эл может навести на него полицию. А также была другая, более существенная причина: этого было бы мало. Он задолжал Ходжесу гораздо больше, чем просто пуля в живот и десять-пятнадцать минут страдания после. Значительно больше. Надо, чтобы Ходжес оставался жив и дышал ядовитым воздухом в пакете вины, и чтобы от этого было некуда убежать. Пока он не сорвется и не покончит с собой сам.
Как и было запланировано с самого начала, в старые добрые времена.
Но нет, думал Брейди. Пока нет возможности. У меня есть Z-Мальчик, — который скоро попадет в дом престарелых, судя по тому, что я вижу, — и еще я могу жалюзи шевелить фантомной рукой. Вот и все. И все возможности.
Но затем, летом 2013 года, тьму, в которой он находился, прорезал луч света. К нему пришел посетитель. Настоящий — не Ходжес, не юрист из прокуратуры чтобы проверить, не поправился ли он каким-то волшебным образом настолько, чтобы предстать перед судом за десяток различных преступлений, в основном мошенничеств, а на первом месте в списке — восемь жертв бойни у Городского Центра.
Раздался небрежный стук в дверь, и в палату заглянула Бекки Хелмингтон.
— Брейди? Тут к вам молодая женщина. Говорит, что раньше работала с вами и кое-что вам принесла. Хотите ее видеть?
Брейди пришла в голову только одна женщина, о которой могла бы идти речь. Он задумался, не отказаться ли, но к нему вернулось любопытство вместе со злостью (может, у него это было одно и то же). Он неуклюже кивнул и попытался откинуть волосы с глаз.
Посетительница зашла пугливо, осторожно — словно боялась, что под полом заложены мины. На ней было платье. Брейди никогда не видел ее в платье, даже думал, что у нее их нет. Но ее волосы, как и раньше, были острижены под ежик — так же как и тогда, когда они вместе работали в «Киберпатруле» «Дисконт Элетроникс», и она, как и раньше, оставалась плоской, как доска. Ему вспомнился шутка какого-то комика: «Если отсутствие сисек что-то означает, то у Камерон Диаз большое будущее!» Но она умудрилась запудрить следы прыщей на лице (диковинка!) и даже немного накрасить губы (еще большая редкость!) В руке у нее был какой-то пакет.
— Эй, привет, — произнесла Фредди Линклэттер с непривычной застенчивостью. — Как дела?
Это открывало разнообразие возможностей.
Брейди изо всех сил постарался улыбнуться.
бэдконцерт.com
Кора Бэбино вытирает затылок полотенцем с монограммой и, нахмурившись, смотрит на монитор в подвальном тренажерном зале. Она проделала только четыре или шесть миль[35] на беговой дорожке, она терпеть не может, когда ее прерывают, а этот чудак вернулся.
Дзень-дзелень! — раздается звонок над дверью, и она слышит наверху шаги мужа, но ничего не происходит. На мониторе старик во вшивой куртке — точно как один из тех бомжей, которые, бывает, стоят на перекрестках с табличками вроде: «ГОЛОДНЫЙ, БЕЗ РАБОТЫ, ВЕТЕРАН, ПОЖАЛУЙСТА, ПОМОГИТЕ» — продолжает стоять и не уходит.
— Черт, — бормочет под нос она и ставит трек на паузу. Поднимается по лестнице, открывает дверь в задний коридор и кричит: — Феликс! Это тот твой друг со странностями! Это Эл!
Ответа нет. Он снова в своем кабинете, может, снова смотрит в свою игру — просто влюбился в нее. Сначала, когда она рассказала о странной новой страсти Феликса друзьям в клубе, это была шутка. А сейчас что-то уже не до смеха. Ему шестьдесят три, он староват для детских компьютерных игрушек, и слишком молод, чтобы настолько все забывать, и она уже волнуется, а случаем, не проявление ли это ранней стадии болезни Альцгеймера. Также ей приходило в голову, что этот тип, который ходит к Феликсу, — какой-то наркоторговец, но разве муж не перерос эти штучки? Да и если бы Феликс захотел каких-нибудь наркотиков, он бы сам себя ими обеспечил: по его словам, в Кайнере половина врачей большую часть времени находятся под кайфом.