— Насколько сильной стала эта стерва? — осведомился Ренард, встав и пройдя в дальней стене.
— Знаете, — сказала Игрейн, — мы думали, почему она заставляет гильдию вести себя жестоко. Я не понимала, пока не узнала, что у нее есть планы помимо искателей, но… местное духовенство с трудом мешает страже и гильдии впиться в горло друг другу. Открытая война между группами с богами-покровителями из Соглашения запрещена, но страдания людей скоро заставят стражу действовать. Они только и имеют дело с искателями, помимо усиленной стражи на стенах города. И Сикар остатки сил и внимания направляет на то, чтобы ситуация не накалилась до предела.
— Мадам, эм, Игрейн? — все посмотрели на Фостин, забыв, что она была тут, ведь она почти не говорила. — Священники каких Домов заявляли, что могут защитить людей?
— Эм, не думаю, что я знаю весь список, но… — жрица задумалась на миг, произнесла несколько имен. — А что?
— Какие дома, — тихо спросила женщина, — выделили личных солдат, что хранят мир, пока стража занята?
Ренард перестал расхаживать и задумался.
— Они… не пересекаются, — отметил он. — Вообще.
Тишина, все пытались понять это.
— Есть что-то еще, — мрачно сказал Даррас.
— Хорошо, — фыркнула Шинс, — а то стало слишком просто.
— Небольшие Дома, которые назвала Игрейн? Не так давно у них сменились лидеры. Несколько глав Домов умерли за последние месяцы, и их наследники заняли их места. Это было бы громкой новостью, но из-за происходящего это скрыли, ведь были проблемы важнее. Главные Дома… закрыли часть бизнеса, того, что был уязвимым. За кулисами они вспоминают о старых связях и заводят новые. Ко мне уже пару раз подходили. И это Дома с солдатами на улицах, помогающими хранить мир, но… думаю, они все стараются извлечь выгоду из растущего политического беспорядка. Может, они хотят сбить противников в процессе.
— Сикар говорил мне, — добавила Игрейн, — что многие главные Дома стали делиться из-за мнений, должна стража воевать с гильдией Искателей, несмотря на запрет, или нет. И разные лидеры домов все еще ходят на службы. Он думает, что они пытаются сыграть в хорошие связи с Церковью, а еще выглядеть хорошо в глазах людей вокруг них.
— Я уже понимаю вашу головную боль от всего этого, — пожаловалась Виддершинс.
Эврард заерзал в кресле.
— Мне сложно поверить, — сказал он, — что один человек мог все это сделать. Она могла быть замешана во многом, но во всем? Даже с ее связями, даже если это входит в план, во что я не верю, мне сложно принять это.
— Все кажется запутанным, — добавил Ренард, — по сравнению с прямыми методами, к которым она привыкла. Но ее долго не было тут, и это достаточно жестоко для нее.
Шинс сделала глоток, собираясь с мыслями, и потом задумалась, сколько бренди приняла, и почему не ощущала эффекта от этого.
О. Конечно.
— Ты, — прошептала она, не зная, благодарна за его вмешательство или раздражена.
Ольгун ухмыльнулся, не оставляя сомнений в том, что он чувствовал в этом.
— Хорошо, — сказала она остальным, — я приду в норму через несколько дней, — но это все же было на месяцы раньше, чем понадобилось бы им. Они знали об этом, но промолчали. — Почему бы нам не собрать пока что информацию? У нас есть люди из аристократов, стражи, воров и церкви… Если мы не сможем узнать ничего нового, можно хотя бы уловить подозрения и попытаться понять, для чего все эти беспорядки, да?
Многие соглашались — никто не спорил — и она продолжила:
— Мы встретимся тут в назначенное время. Робин, Фостин, вы останетесь…
Три крика протеста перебили ее, как топор палача. Шинс замолчала на миг. Лишь на миг.
— О, ради печенья, молчите! Ты! — она указала два пальца на испуганного Эврарда. — Если ты в этом, то ты в этом. В этом месте мы можем собраться, и Лизетта не узнает, где нас искать. Это место всех нас устраивает, и если ты против, уходи. И какое тебе дело, что тут происходит? Ты снимаешь это место.
Она опустила руку, другую направила на диван.
— Ведьма уже приходила к тебе один раз! Она не может…! — божество подсказало ей, что она начала кричать. — Мне нужно убедиться, что ты в безопасности, Робин. И даже не начинай бред про обузу. Я бы так сказала и до твоей раны, и ты это отлично знаешь.
Ее подруга нахмурилась, отвернулась, но кивнула.
— Фостин…
— Я курьер, Шинс. Я знаю, какие люди в благородных Домах и кругах торговцев.