— Так вышло, — прервал Сикар, чтобы Шинс не лишилась союзника из-за своих слов, — мы можем доказать вам, что эти существа прибыли в Давиллон, и мы знаем оружие от них. Вера и божество — гибель для существ Сумрачного двора.
— Командующий Арчибек, — сухо сказала Лючень, — лежит в убежище Священного соглашения и не горит.
— Потому что, как и всегда с верой, — объясни епископ, — символ силен, когда за ним есть вера, — он опустился рядом с Арчибеком, вытащил амулет, что висел на его шее. В свете канделябра засияла маленькая копия Вечного ока. Амулет был из серебра.
Он взглянул на Шинс, прося ее не ошибиться в этом, а потом прижал икону к груди командующего. Он склонил голову и забормотал молитвы.
— Думаю, — начал барон Мерчанд, — мы услышали достаточно…
Арчибек закричал. Точнее, что-то в нем.
Голос не был человеческим, хоть и вылетал из горла человека. Даже не так. Там были два разных голоса, они сливались. Один был высоким, пронзительным, и все в комнате зажали уши руками, а другой был низким, от него дрожал пол.
Ужасный запах — смесь мяты, гнилых апельсинов и желчи — опалил ноздри и легкие. Черная слизь полилась изо рта командующего, бурлила, стекала по лицу, становилась дымом и тенью.
— Нужно еще время, — сказал Сикар, тяжело дыша, — и помощь других священников, чтобы выгнать из него дух, но вы видели достаточно?
Они не спорили, хоть могли просто пялиться в ужасе на стража. Он продолжил:
— Я позволил себе вызвать старших священников ваших Домов. Гонцы ждали и отправились, как только началась месса. Они могут подтвердить, что увиденное вами — не трюк. Они требуются мне, потому что мои священники и я не можем набрать нужное количество, но мы обсудим это позже.
Герцогиня и ее дом из платья вернулись на место, и остальные последовали примеру.
— Может, лучше рассказать нам вашу историю и теории. Уверена, что мадемуазель…?
Намек был понятен.
— Виддершинс. Меня зовут Виддершинс.
— Ах.
«Ах? Что это значит? Это не хорошо. Мне не нравится».
— Ваша светлость, о том, что было…
— Если ваши слова — правда, вы через многое прошли. Я спишу слова на пыл момента.
«О, вот как? Вы так добры…».
— Как я говорила, — продолжила Лючень, — уверена, мадемуазель Виддершинс может добавить поразительные детали к истории, которую нам уже рассказали.
«О, вы не представляете».
Виддершинс глубоко вдохнула и описала кошмар прошлой недели.
* * *
Сказать, что аристократы не скрывали скепсиса к концу ее истории, было бы преуменьшением. Они щурились, шептались, хмурились, точно не выглядя потрясенными. Но они не прерывали ее. Отчасти потому что ее поддерживали епископ и Эврард Даррас, отчасти из-за увиденного ранее. Но Виддершинс нервничала больше, чем если бы ее просто назвали безумной вруньей.
— Мне это не нравится, Ольгун…
Герцогиня подняла властную руку, и бормотания утихли, словно их обрубили.
— Вы понимаете, почему нам сложно поверить? — спросила она.
Шинс кивнула.
— Я сама верю себе лишь потому, что пережила это.
Губы Лючень дрогнули, и это было ближе всего к улыбке от нее.
— Думаю, — сказала она, и, хоть не повернулась, все знали, что она обращается к ним, а не только к воровке, — многие из нас слышали шепот и слухи. Сплетни слуг и стражей о загадочной Виддершинс и ее умениях.
Некоторые аристократы были растеряны, но больше половины кивнули.
Если бы она резко встала с кровати, не проснувшись до конца, вступила в горшок из снега, Виддершинс была бы так же потрясена, и ей было бы так же холодно, как сейчас. Она боролась со своим телом, ее нервы и инстинкты пытались увести ее из комнаты. Ольгун помогал, как мог, но сила его воли удерживала его от паники.
В этом… был смысл, хоть ей не нравилось. Люди должны были заметить, особенно, когда она попадала в громкие случаи, как планы Апостола или дело Ируока. Она и не думала, что слухи о ней разнеслись дальше улиц.
«Конечно, будто я не воровала у сидящих тут хотя бы по разу…».
— Что ж, — сказала она Ольгуну, голос дрожал, — это объясняет ее «Ах».
Ее напарник этому не радовался.
— Я… польщена, — пропищала она, будто десять лет спустя.
— Не стоит. Покажи.
— Что?!
— Покажи нам, — приказала Лючень. — Покажи, что эти способности — не уловка. Что ты знаешь, о чем говоришь, когда упоминаешь сверхъестественное.
— Вы хотите выступления? Мне хоть раздеваться не нужно?
— Виддершинс! — рявкнули хором Сикар, Игрейн, Эврард и Ренард.
— Когда-то, ваша светлость, я попрошу вас приказать им рассказать, когда они научились делать это так слажено, — Шинс вздохнула. — Ладно, Сика… ой, ваше преосвященство?
— Хм? — ответил Сикар.
Шинс встала рядом с ним под Вечным оком, в центре общего внимания.
— Ваши солдаты ведь стоят и в Базилике, а не только в этой комнате?
— Да.
— Можете послать кого-то сказать им, что они услышат выступление, и им не нужно бежать? И что им не нужно стрелять и резать?
Епископ нахмурился с подозрением, но он махнул одному из стражей разнести весть. Через пару минут он вернулся, его ждали в тишине, все неловко улыбались друг другу.
Почти в тишине. Шинс успела рассказать Ольгуну, что задумала.
Когда солдат вернулся, и дверь за ним закрылась с тихим щелчком, Шинс сказала:
— Хорошо, — она указала на солдата в дальней части часовни, пистоль которого висел так, что выстрел попал бы по ковру, а не по его ноге или соседу. — Он!
Сила Ольгуна потекла, вспыхнула искра, и оружие выстрелило.
Те, кто уже начал поворачиваться, когда Виддершинс указала, сделали это быстрее, вскочили с мест. Стражи и несколько аристократов потянулись за оружием, а солдат, чей пистоль активировал Ольгун, смотрел на них со смятением щенка.
Запахло жженой серой, Лючень развернулась на месте.
— Хорошо, Виддершинс, это…
Шепот и бормотание, а потом все посмотрели на точку рядом с Сикаром, где Шинс стояла мгновение назад.
— Сверху!
Шинс помахала им с люстры.
— Если не сложно, ваше преосвященство, — продолжила она, — передайте мои комплименты архитектору и строителям. Эта цепь, — она щелкнула по медному чудищу, что удерживало люстру на месте, — даже не заметила мой вес.
— Ох… Базилике почти сто лет. Люди, что ее построили, давно мертвы.
— Ох. Тогда вы должны знать, где их найти.
— Как ты там оказалась? — спросил один из аристократов. — Карабкаться не вышло бы!
— Заметили? Потому я не забиралась. Я прыгнула.
— Чушь!
— Но я же тут?
— Да, но… ты, но… я…
Барон Мерчанд потер подбородок.
— Ты даже не потревожила лампы.
Лючень покачала головой, ее волосы затрепетали сверху.
— Вы можете спуститься.
Шинс шагнула меж двух ветвей люстры и рухнула. Она снова оказалась рядом с Сикаром, и хуже не стало, раз все охнули.
— Подойдет? — сказала она. — Мы на этом закончим, или мне нужно прыгать по потолку с палкой?
— Виддершинс… — герцогиня встала и тяжело прошла в переднюю часть комнаты. — Мы все видели нечто неестественное в теле командующего Арчибека. Мы видели твои способности или намеки на них. Наши священники в пути, и вам все еще нужно объяснить это нарушение порядка, ваше преосвященство, — добавила она, пронзив Сикара взглядом, — и я уверена, что они подтвердят его слова насчет Арчибека и тебя.
«Почему это плохо звучит…?».
— И я верю, что ты, несмотря на твой статус и профессию, хочешь помочь Давиллону.
— Ваша светлость, если грядущее «но» станет еще больше, мы не влезем в этот зал.
Ее губы вежливо дрогнули.