Кальмато!
Кальмато!
Это она, та самая нежнятина. Музыкальный термин, который аттестовал и воспел бы сказочные чары, изведав их даже чуток.
В проходе открытой двери царственная и несговорчивая Алиса безмятежно вылизывает свою блестящую, холёную шерстку. Неимоверная чистюля. Она вышла почти на крыльцо и ничего больше не опасается. На нас кыса не обращает внимания, недотрога занята важным, ответственным делом.
Федюся стоит на подоконнике, передними лапками упёрся в стекло. Самый-пресамый добрый, покладистый и благодушный мой наблюдатель. Ему тоже хочется присоединиться к отдыхающей компании.
Я смеюсь искренне, непритворно, как тогда, когда ещё умела и могла радоваться.
Я счастлива!
Как же я сейчас счастлива!
Даже воздух несравненно-пленительный. Он орошен цветами дикого шиповника. Облачно невесомый, утонченный и изысканный аромат диффузором заполнил эфир моего чудесного, волшебно-роскошного местопребывания. Мне не хочется останавливаться. Я не буду, пусть состояние просветленной услады и полного растворения длится бесконечно.
Хочу, должна попробовать сделать полный оборот качели. Трюк "солнышко", который давно собиралась выполнить, но на который никак не решалась раньше. Я ускоряюсь, еще немного, еще чуть-чуть, захватывает дыхание. Сейчас важно удержаться на ногах, несмотря на то, что немного затекла одна рука и покалывает в плече. Амплитуда вибраций сердца максимальная, она предельно зашкаливает.
Ничего, ничего, всё нормально, моторчик справится с непривычным испытанием. Режим форсажа на грани возможного, впереди самый мощный, прорывной скачок напряжения. Всего пару присестов и я буду блаженствовать в ванильной пастиле.
Внезапная, режущая, острая боль. Всё-таки перпетуум-мобиле взорвалось, рвануло во все стороны, раскололось на множество мелких острых кусочков. Оно не выдержало нагрузки. Сломались мои уникальные, штучные ходики. Постепенно исчезают все звуки, затихает главный, безотказный движок. Он перегрелся, уже не трепыхается и не тикает. Последний вздох, я разжимаю ладони.
Успела! Всё же головокружительный кульбит свершился, удался на славу. Наивысший пилотаж! И стремительный отрыв от всего суетно повседневного, скудельного-отвеснее, чем суфлешные зефирки в шоколадной глазури.
Взмываю вверх, только не к свету.
Лечу, минуя аэродинамику, в тёмно-лиловое ночное небо, к чёрным, с серебристым ореолом, звёздам.
Всеволновой, экзотермический восторг!!!
Достигнув пика своего апогея, я воспарила и уношусь туда, где не существуют, где полностью отсутствуют и где не действуют ни один из всех общеизвестных законов наших лучших наук…
У меня инфаркт средней тяжести.
Полностью осложнений избежать не удалось. Я ещё хорошо отделалась и как ни абсурдно- данный недуг самое лучшее, что можно было ожидать в драматической ситуации. Замечательный исход! Оптимальный и возможно единственный вариант остаться в живых.
Посещения ограничены, однако каждые два дня, вечером перед сном, приходит Семен. Он приносит своё живительное зелье в небольшом термосе. Это прозрачный, охлажденный, светло-розовый раствор, подобно слабо разведенной марганцовке. Он совершенно пресный, но лучше бы был любого другого вкуса, пусть даже отвратно горького или кислого. Я должна принять всё и сразу, на потом снадобье не оставляет. Выпиваю привозную жидкость в его присутствии и под неусыпным наблюдением. Не спрашиваю, что это такое, он всё равно не скажет.
У Семена непроницаемое, скорбное и угнетенное настроение. Моё не лучше. Все попытки поговорить с ним о пережитом мигом пресекаются и отклоняются, сводясь на "нет". Перестала бередить нежелательную тему.
Небывалая, обалденная эйфория прошла, чувства внутреннего удовлетворения и истинного воодушевления давно улетучились. Я вернулась к индексу своей бывшей, нейтральной психофизической установки.
После стационара еще две недели находилась в кардиологическом реабилитационном центре, затем на амбулаторном лечении. На больничном пробыла прилично, почти четыре месяца. Чувствую себя неплохо, настолько хорошо, что даже отпуск не стала брать, сразу вышла на службу. Работаю уже полтора месяца по пол дня, до обеда, с наименьшей нагрузкой, но с сохранением прежней, полной зарплаты, всеми её надбавками и доплатами.
Благоприятные условия и щадящий режим на неопределенное время мне изыскала и установила патронесса "СкорпиЛена". Сначала я побрыкалась, попробовала отказаться, ссылаясь на удовлетворительное состояние. Однако глава экономического ведомства отвергла мои неубедительные доводы, настояла в приказном порядке на своем и сделала так, как сама учредила и постановила.
Потребовала, чтобы я гуляла в нашем сквере. Около часа я тоскливо слоняюсь по природе, проветриваю коллектор кровотока, насыщаюсь кислородом, только потом еду домой.
К чему всё это? Мне и так сносно-терпимо.
Глава 36: Прободение привязанности
Павел умер.
Его нашли на подземной парковке, сидящим без сознания и облокотившимся на колесо своего элитарного, крутого байка. В руках он крепко сжимал навороченный, черный шлем. Реанимобиль вызвали сразу, только довезти живым до медицинского учреждения не успели.
Диагноз-разрыв аневризмы сосудов головного мозга.
Так как и должно было быть.
В продуктовом павильоне, от молоденькой кассирши узнала, что разбился наш общий знакомый-сыскарь высшей категории.
Так как и должно было быть.
Они ехали по трассе, далеко за городом: мой телохранитель, его непосредственный начальник и еще один оперативник. Куда рванули в данном направлении по раннему утру все вместе, не знает никто. Были ли они друзьями, не особо уверена. Скорее всего, три сослуживца, три предприимчивых партнера, решивших, что ухватили безвозмездный, стопроцентный вариант выигрыша спортлото с главным призом и почувствовавшие себя самовластными распорядителями всего капитала.
Смертельная лотерея с джекпотом завершилась не в пользу старательных дельцов.
Роковая развязка случилось в будний день. Было много предпосылок для неизбежной катастрофы: отвратительная погода, плохая видимость, скользкая дорога, запредельно-высокая скорость. Обреченные на верную кончину чрезвычайно торопились навстречу своему финальному исчезновению. Ехали по совершенно прямой автостраде, с малым количеством автомобилей. Машину занесло, водитель не справился с управлением и на полном ходу врезался в дерево. Все погибли на месте, получив травмы несовместимые с жизнью. Двое были абсолютно трезвые, кроме пассажира на заднем сидении. Тот наверно и не понял, что произошло. Подкопаться было не к чему. Типичный несчастный случай.
Так как и должно было быть.
Предполагаю, что кто-то из полицейских был знакомым "СкорпиЛены", но она ничего мне не рассказала об аварии и до сих пор молчит. Ни словом, ни взглядом не дала понять, что знает о трагедии. Держится обыкновенно, как всегда: непоколебимое спокойствие и самообладание.
Наверное я должна чувствовать себя бесконечно виновной во всех смертях. Только не могу собрать все пунктики в кучу и сформулировать доказательства.
Какова же степень моей причастности и подсудности и в чем конкретно она заключается?
В каком месте я облажалась?
Единственное, о чем жалею, что обратилась за помощью к авантажному детективукровожадно и вероятно, на Павла он вышел через меня. Или Ляля все же постаралась и сдала чистяком, под самую метёлку бравым мужичкам.
Спалилась дважды, может и намного больше. Подвела себя, как последняя чучундра.
Или все совсем не так и дело вовсе не во мне? Я тут ни при чем? Кто тогда жестоко играет со мной?
С мужем мы практически не общаемся, однако на развод никто не подает. Пока семейный дуплекс нас устраивает. Живем в одной квартире, даже спим в одной большой кровати, под двумя разными одеялами. Обручальные кольца сняли. Почти не разговариваем. Односложные вопросы, односложные ответы. Нет совместных посиделок, просмотров кинофильмов, походов по магазинам, выходных поездок на природу. Нет ссор и скандалов, нет раздражения и враждебности. Гравитация двух главных объектов ослабла. Напрочь отсутствует взаимное притяжение, на котором раньше держалось фамильное благополучие. Пламенного лейтмотива любви больше не существует. Никчемный рудимент отвалился сам собою за ненадобностью и списан в архивный фонд.