Кристи Агата
Конец света
На Корсике мистер Саттертуэйт оказался по милости герцогини. Признаться, здесь он чувствовал себя не в своей стихии. На Ривьере он, во всяком случае, имел все удобства — которые для почтенного джентльмена всегда значили немало. Но, как ни дорожил он своими удобствами, он также дорожил и дружбою герцогинь. Да, у мистера Саттертуэйта, человека достойного, вполне безобидного и в целом положительного, была эта слабость: он любил цвет общества. Герцогиня Лит как раз и представляла самый что ни на есть цвет. Родословная у нее была идеальна: отец герцог, супруг герцог — и ни одного чикагского мясника.
В остальном же она была вполне заурядная и неприметная с виду старушка, более всего любившая украшать свои платья черным стеклярусом.[1] У нее было множество бриллиантов в старомодной оправе, которые она носила точно так же, как в свое время ее мать — то есть цепляла их на себя без разбору, куда попало. Кто-то однажды предположил, что герцогиня становится посреди комнаты, а ее служанка ходит вокруг нее и пригоршнями швыряет в нее брошки.
Она щедро жертвовала деньги на всяческие благотворительные нужды и искренне заботилась о своих иждивенцах и различного рода попрошайках, однако в мелочах бывала очень прижимиста. Она, например, любила прокатиться за чужой счет и, делая покупки, всегда яростно торговалась.
Теперь герцогине приспичило ехать на Корсику. Канны наскучили ей, к тому же она рассорилась с Мануэлем — владельцем отеля из-за цен на комнаты.
— Вы, Саттертуэйт, едете со мной, — не терпящим возражения тоном объявила она. — В наши годы нам с вами можно уже не бояться сплетен.
Мистер Саттертуэйт был втайне польщен. Прежде ему вообще не приходилось бояться сплетен — для этого он был фигурой слишком незначительной. Сплетни о них с герцогиней? Недурно!
— Там очень живописные места, — сказала герцогиня. — И корсиканцы — сущие бандиты! К тому же, говорят, все так дешево… Наш Мануэль совсем обнаглел! Таких надо сразу ставить на место. Пусть не думают, что порядочные люди согласятся терпеть этот грабеж — я ему так прямо и сказала!..
— По-моему, туда лучше всего долететь самолетом, — сказал мистер Саттертуэйт. — Из Антибского аэропорта.
— Однако, это может встать нам в копеечку, — осадила его герцогиня. Выясните это, ладно?
— Непременно, герцогиня.
Мистер Саттертуэйт все еще пребывал в радостном возбуждении, невзирая на то, что в путешествии ему явно отводилась роль престарелого мальчика на побегушках.
Узнав стоимость авиабилета, герцогиня наотрез отказалась лететь.
— И они надеются, что я выложу такие деньги за опасный перелет на каком-то дурацком самолете?
И мистеру Саттертуэйту пришлось целых десять часов терпеть неудобства морского путешествия. Во-первых, он решил, что, коль скоро отплытие назначено на семь вечера, то на борту пассажирам будет предложен ужин. Однако никакого ужина не было. Во-вторых, ночью начался шторм, и маленький пароходик болтало из стороны в сторону. В итоге, высаживаясь рано утром в Аяччо, мистер Саттертуэйт был ни жив ни мертв.
Герцогиня, напротив, выглядела свежей и отдохнувшей. Ее никогда не смущали некоторые неудобства, если они позволяли ей что-нибудь сэкономить. Вид набережной с пальмами в лучах восходящего солнца вызвал в ней новый прилив энтузиазма. Местные жители, кажется, высыпали встречать пароходик в полном составе. Пока спускали сходни, с берега доносились взволнованные выкрики и советы.
— On dirait, que jamais avant on n'a fait cetto manoeuvre la![2] — с видом знатока заявил толстый француз, стоявший неподалеку.
— Мою служанку, дуреху, всю ночь тошнило, — сообщила герцогиня.
Мистер Саттертуэйт улыбнулся побледневшими губами.
— По мне, это просто перевод продуктов, — бодро продолжала герцогиня.
— А что, были какие-то продукты? — ревниво поинтересовался мистер Саттертуэйт.
— У меня с собой случайно оказалось печенье и плитка шоколада, — пояснила герцогиня. — Когда стало понятно, что ужина не будет, я все отдала ей. Простолюдины всегда бывают недовольны, когда их вовремя не покормить!
Победные возгласы зевак возвестили о том, что сходни наконец спущены, бандитского вида корсиканцы дружно, как кордебалет из театра музыкальной комедии, бросились на палубу и начали силой вырывать у пассажиров багаж.
— Пойдемте, Саттертуэйт, — сказала герцогиня. — Мне нужна горячая ванна и кофе!
Мистеру Саттертуэйту было нужно to же самое, однако и тут ему не совсем повезло. В дверях отеля путешественников с поклоном встретил управляющий, и их тут же провели в комнаты. Герцогине достался номер с ванной, а вот в номере мистера Саттертуэйта таковой не оказалось, и ему было предложено воспользоваться ванной в чьем-нибудь номере. Рассчитывать на то, что вода в столь ранний час окажется горячей, не приходилось. Ему принесли кофейник, и он выпил чашечку крепкого черного кофе. Через открытое окно в комнату лился наполненный благоуханием свежий утренний воздух. День сверкал ослепительной зеленью и синевой.
1
Стеклярус — род бисера, разноцветные короткие трубочки из стекла, нанизываемые на нить для украшения.