Но последние двадцать дней перевернули все.
Не говоря уже о злополучной статье в «Вечернем Черноборске», которая стала для Ивана Сергеевича настоящим ударом. Газету ему принесла Василиса Романовна Лепесткова, председатель городского Совета, очень деловая и пробивная женщина. Некоторые даже утверждали, что она является для мэра чуть ли не правой рукой.
— Вы это читали, Иван Сергеевич? — спросила Лепесткова, входя в его кабинет и подавая газету.
— Что это? — спросил Безумнов, отрываясь от городской карты, на которой только что красным маркером обозначил очередной пострадавший объект.
— Почитайте, почитайте, — настойчиво сказала Василиса Романовна.
— Неужели уже про пожар банка написали? — Безумнов поправил на носу очки. — Что тут? Интервью с астрологом? Вы что, Василиса Романова, смеетесь? Зачем мне это?
— Читайте, читайте! — чуть ли не ломая руки, воскликнула женщина. — Нужное я подчеркнула.
Мэр нашел абзац, обведенный ядовито-желтым цветом, прочитал и даже не сразу понял, о чем идет речь.
— Что это? — спросил он, подняв очки на лоб и глядя на Василису Романовну. — Злая шутка? Что-то вроде первого апреля?
— Если бы! — выдохнула женщина. — Если бы!
— Что вы хотите этим сказать? — Мэр почувствовал, как тревога, которая не покидала его все эти последние дни, усилилась. — И что означает это ваше если бы? Сейчас же доложите!
— Я знаю этого астролога, — громко прошептала Василиса Романовна. — Он мне уже предсказывал.
— И что?
— Все сбылось. До единого слова.
Некоторое время Безумнов молчал, потом встал и твердо произнес:
— Я во все это не верю!
Глаза Василисы Романовны широко распахнулись, так что накладные ресницы чуть ли не закрыли весь лоб.
— Не верите? — И она многозначительно посмотрела на карту, которая словно скатерть покрывала стол мэра, и красные кружочки делали ее похожей на план идущего полным ходом сражения. — Я бы тоже хотела в это не верить, — сказала Василиса Романовна, и в голосе ее послышалась настоящая боль. — Но сердце мне подсказывает, что так и будет, как здесь написано.
Вдруг раздался телефонный звонок. Звонок был тревожный и требовательный. Мэр и его помощница вздрогнули.
— Иван Сергеевич, — послышался приятный голос секретарши Людочки, — к вам пришел посетитель, просит срочно его принять.
— Я занят! — рявкнул Безумнов. — Никого не принимаю. Разве я не предупреждал?
Голос Людочки даже не дрогнул. Она очень хорошо знала своего начальника, и подобные взрывы гнева ее мало трогали.
— Он просит сказать, что он Юрий Дай и что вы его ждете.
— Кто?!!
— Юрий Дай.
Безумнов и Василиса Романовна переглянулись.
— Пусть войдет, — голосом, готовым прерваться, произнес мэр.
Дверь кабинета открылась, и на пороге появился красивый человек среднего возраста в великолепном костюме, с убранными в хвост длинными волосами.
Увидев его, мэр схватил газету.
— Вы? — вскричал он, тыкая в газету пальцем. — Это вы?
— Да, я, — улыбнулся Магистр и протянул Безумнову руку. Тот инстинктивно пожал ее, но затем опомнился, хотел ее вырвать, но не смог. Астролог крепко держал руку мэра в своей. Он испытующе глядел ему в глаза. — И у меня к вам деловое предложение.
— К-какое п-предложение? — От возмущения и негодования, которые поднимались в его душе, мэр даже стал слегка заикаться. — Вы знаете, что это уголовщина? В городе может начаться паника. Василиса Романовна, дайте распоряжение закрыть газету и запретить продажу тиража.
— Поздно, Иван Сергеевич! — мягко сказал Магистр. — Уже поздно. Газета почти распродана. Плохие вести всегда покупаются и продаются быстрее, нежели хорошие. Таков закон рынка. Но ведь дело совсем не в газете.
— А в чем? — спросил Безумнов.
— В нашем с вами городе. Ведь ему действительно грозит опасность. Настоящая опасность. Смертельная опасность.
— Что это за опасность?
— Если бы я знал! — Магистр развел руками. — К сожалению, я не всесилен. Знаю, что опасность существует и что со дня на день случится несчастье, но на этом все.