— Можно подумать, дорогуша, — зло прошипел прокурор помощнице мэра чуть ли не в ухо, — вы не бегали к этому астрологу. Небось вам он тоже отвод делал?
Василиса Романовна вздрогнула, но быстро взяла себя в руки и парировала:
— Не путайте личную жизнь с общественной!
Безумнов прервал их перепалку:
— Так что же, мы будем сидеть и ждать, когда он сам объявится?
— А что нам еще остается делать? — хмыкнул прокурор.
— Мне бы хотелось знать, какого характера надо ждать несчастий, — сказал Ворошилов. — Будет ли это стихийное бедствие или техногенная катастрофа?
— Какая разница? — удивился мэр.
— Большая, — ответил Ворошилов. — Если стихийное бедствие, землетрясение там или извержение вулкана, то тут ничего сделать нельзя. Природа. Человек здесь — песчинка.
— Ворошилов, ты чего панику сеешь? — накинулся на него мэр. — Какое у нас может быть землетрясение? Мы же не в горах живем! И вулкана у нас тоже нет.
— У нас даже наводнения быть не может, — заметила Василиса Романовна.
— Тайфуны и ураганы у нас тоже не случаются, — добавил прокурор. — Я уже не говорю о цунами.
— Значит? — многозначительно поднял палец вверх Ворошилов.
— Значит, что-то техногенное, — сказал Безумнов.
— А это исключено, — сказал Ворошилов. — Последние проверки показали, что на всех черноборских предприятиях исключена всякая возможность аварии. Хотя, кто его знает… Как говорил писатель Чехов, стреляет даже незаряженное ружье. Вопрос только в том, в каком месте выстрелит это ружье и где оно висит.
— Может, оно и не выстрелит? — спросил Безделов. — Заплатим деньги, и ничего не будет.
— Куда ни кинь, — проворчал Безумнов, — а все равно получается, что все мы зависим от этого шарлатана. Кто бы мог подумать? И кто только пустил его в мой город? Ладно, будем сидеть здесь и ждать. Больше нам ничего не остается. Увы.
НОЧНОЙ ЗВОНОК
В одиннадцать часов ночи Вера Грач разбудила Марину Азарову, растолкав ее за плечо.
— Что такое? — жалобно сквозь сон простонала Азарова.
— Ник нашелся, — прошептала ей в самое ухо Вера.
— Ну и на здоровье, — Марина повернулась на другой бок.
— Звонит какая-то женщина, говорит, что Ник у нее.
Сон мгновенно слетел с Марины.
— Какая-то женщина? — воскликнула она и вытаращила на Веру глаза.
— Да, какая-то женщина, — Вера тоже была в недоумении.
Марина протерла глаза и спросила:
— А сам он что говорит?
— Сам он ничего не говорит. Она говорит, что он не может говорить.
— Что за бред? Ник не может разговаривать? Я ничего не понимаю. Вера, объясни все толком.
— Я сама ничего не понимаю, — жалобно сказала Вера. — Пять минут назад раздался телефонный звонок. Я подняла трубку, и какой-то женский голос сказал, что Николай Караваев у нее и чтобы мы не дергались, если хотим, чтобы с ним все было в порядке.
— Ты это серьезно? — спросила Марина, подозрительно глядя на Веру.
— Абсолютно.
Марина встала с дивана и твердой походкой подошла к телефонному аппарату. Нажала на нем кнопку прослушивания последнего разговора. Послышался Верин голос:
— Алло? — спросил он.
— С кем я разговариваю? — ответил ей мягкий женский голос.
— А кто вам нужен? — спросила Вера.
«Молодец, Вера, — подумала Азарова, — никогда не надо первой отвечать на вопросы. Это главная привычка в работе сыщика, потому что вопросы всегда задает он».
— Вам известен Николай Караваев? — продолжал спрашивать женский голос.
— Да. Вы что-то о нем знаете?
— Знаю. Он сейчас находится у меня.
— А кто вы?
— Это не имеет значения.
— Но каким образом Ник попал к вам?
— Кто?
— Ник. То есть я хотела сказать Николай.
— Это тоже не имеет значения.
— Зачем же вы тогда звоните?
— Я хочу сказать, чтобы вы его не искали. И вообще не суйтесь в это дело.
— В какое дело?
— Сами знаете!
— Я вас не понимаю.
— Ничем не могу вам помочь.
— Вы что, его знакомая? Дайте мне поговорить с Николаем! Мы за него переживаем!
— Он не хочет с вами разговаривать.
Послышался щелчок, за ним гудки — разговор кончился.
— Это все, — виновато сказала Вера. — Я ничего не понимаю.
— Я пока тоже, — сказала Азарова. — Прослушаем еще раз. А ты молодец. Правильно делала, когда дуплетом задавала вопросы и старалась затянуть время.
Они прослушали разговор еще раз.
— Какой у меня дурацкий и неприятный голос, — заметила Вера.