— Детей защитим! — убежденно сказал Эрнст Степанович. — Но в то же время мы должны им показать пример стойкости и мужества. Пусть знают, что их родители могут не только говорить о правах человека, но и, если понадобится, отстаивать их с оружием в руках. Неужели мы будем выглядеть в их глазах трусами? Естественно, голодовка на детей не распространяется. И вам, Наталья Андреевна, поручается приготовить им завтрак и накормить. Теперь следующее! Это очень важно, дорогие соратники и единомышленники.
Слушатели внимательно прислушались к тому, что им говорил предводитель.
— Следующим нашим шагом должно быть полное отсутствие какой-либо договоренности с властью.
— Что это значит? — спросила Зинаида Михайловна.
— Это значит, что мы должны напрочь отвергать и все остальные требования наших мучителей. В этом должна быть наша позиция. Главное для нас сейчас — выигрыш во времени. Первый бой мы выиграли. Не оделись. Это наша победа.
— Но ведь Безумнов давно грозился окружить нас колючей проволокой и оставить на острове до зимы! — вдруг тихо всхлипнула молоденькая девушка. — Что, если они именно это собираются с нами сделать? Я не хочу тут оставаться до снегов. Я домой хочу, к маме.
— Чушь! — отрезал президент. — Этого не может быть. Не сей панику в наших рядах, Катя! А не то я тебя отшлепаю.
Катя Корсакова была его племянницей, и поэтому Эрнст Степанович мог позволить с ней такую строгость.
— Если бы они хотели сделать так, то не требовали бы одеться, — сказал профессор Корешков.
— Верно! — обрадовался Эрнст Степанович. — Абсолютно верно!
— Да, да, — закивали все остальные. После слов Кати они несколько приуныли, но после предположения профессора сразу повеселели.
— Они хотят только одного, — продолжал президент, — поставить нас на учет, одеть и выселить с острова. Так что приготовьтесь к долгой борьбе. Главное — не выполнять их требования и приказы. Стрелять они все равно не начнут.
— А если они нас повезут в таком виде? — опять спросила Катя.
— Этого они тоже не сделают. Что они, идиоты, что ли? Да это для них же будет позор на весь мир. В конце концов, у нас правовое государство!
Последняя фраза энтузиазма не вызвала. Кое-кто даже усмехнулся.
— А вы как думали? — Эрнст Степанович даже повысил голос. — Вам оно само явится? Нет, дорогие мои! Правовое государство мы должны создавать сами, своими собственными руками. В долгой и упорной борьбе. И вот сейчас как раз этот момент наступил. Никто нам не запретит жить так, как мы этого хотим!
Пламенная речь президента воодушевила слушателей. И даже кое-кто из охранников внимательно слушал, что говорит странный человек с одухотворенным лицом. И все представители голого общества решили бороться сколько хватит сил.
СЛОЖНАЯ ЗАДАЧА
Толик Круглов думал целый час о том, каким образом он может убить сразу троих взрослых людей, которые не сделали ему ничего плохого. Даже от этих мыслей его трясло от страха. Он прекрасно понимал, что это преступление. Но он также понимал, что если не выполнит приказ Магистра, то ему тоже не жить. Толик был неглуп. И вчера он увидел, как Магистр переступил ту черту, за которой начались настоящие преступления. Начали гибнуть люди. В будущем же они будут гибнуть тысячами. Что Юрию Даю какой-то Толик? Пусть даже и бывший муж его любовницы. Этот факт скорее приближает его к расправе, нежели отдаляет. Поэтому Толик понял, что не выполнить приказ Магистра он не сможет. И поэтому он думал. Думал, но так ничего и не надумал. Задача казалась ему совершенно невыполнимой. Наконец идея все-таки появилась.
— Может быть, их утопить? — спросил он сам себя.
А что? Мысль казалась очень даже неплохой. Подвал был хорошо забетонирован, и если напустить в него воды, то находящиеся в нем люди потонут, как котята в ведре. Вот только каким образом пустить в подвал воду?
Толик пошел в сад, достал садовый шланг, воткнул его в кран с водой и стал тянуть его к подвальному окну. Как назло, шланг оказался слишком коротким. Он не доставал до подвального окна каких-то два метра. Толик заметался по саду.
— Что же делать?
Он опять побежал в чулан и стал там искать другой шланг. Толик помнил, что был еще один шланг. Старый, потрескавшийся, но длинный. Шланг лежал под ворохом старых лопат. Он был в два раза длиннее, чем новый. Толик дрожащими руками вставил его в кран и осторожно, боясь порвать, потянул к подвалу. Шланг достал до подвального оконца. Толик вставил его в окно и побежал к крану.